«Нам нужны десятилетия семьи»

Заместитель Председателя Госдумы Анна Кузнецова — о мерах поддержки российских семей и нормах проведения ЕГЭ

Президент России Владимир Путин объявил 2024 год в стране Годом семьи. Огромное внимание уделяется поддержке материнства и детства как на региональном, так и на федеральном уровнях. Подробнее о том, какие еще законы для защиты семьи планируются в ближайшее время и что сделать, чтобы история, произошедшая в Воронеже при досмотре перед ЕГЭ, больше не повторялась, рассказала «Известиям» заместитель председателя Государственной Думы Федерального Собрания РФ Анна Кузнецова.

«Семья — основа принятия решений в сфере экономики»

— Какие законы для защиты семьи планируются в ближайшее время?

— На ПМЭФ мы пришли к выводу, что года мало для создания стабильного института. Нам нужны десятилетия семьи. Мы надеемся, что сможем заложить фундамент для того, чтобы данная тема только набирала обороты.

Касательно планов Государственной Думы, сейчас мы очень внимательно изучаем, как реализуется 63-й указ президента о поддержке многодетных семей. Особенное внимание обращается на работу нововведений в регионах. Комиссия по защите семьи Единой России собрала, проанализировала самые популярные меры и вывела «золотой стандарт», который уже активно применяется.

На федеральном уровне в ближайшие дни мы планируем провести большие парламентские слушания по демографии, куда тема защиты семьи войдет как одна из главных. Беседы по поддержке многодетности пройдут отдельно во время осенней сессии. В данные парламентские слушания войдет комплекс инициатив по трем блокам. Первое — это поддержка благополучия семьи с ребенком. Такие меры, как социальный контракт, принципы «плюс ребенок плюс ресурс» должны быть везде, включая налоговые льготы. Второе — это инфраструктура. Сейчас в разных регионах разрабатывается обратная связь от семьи. Граждане могут высказаться по поводу нововведений и предложить собственные идеи. Это позволит правительству корректировать меры в связи с пожеланиями народа.

Тема ценностей во второй день очень яркого звучала на ПМЭФ. Совместно с представителями других государств, таких как Молдавия, Армения и Сирия, мы пришли к выводу, что семья — это основа принятия решений в сфере экономики.

— Помимо тех планов, которые вы озвучили, какой поддержки сейчас не хватает семьям?

— Миф о неблагополучной многодетной семье до сих пор присутствует в сознании россиянина. Чтобы его развеять, необходимо говорить правду об образе жизни людей, у которых больше трех детей. Важно показывать пример хороших отцов и матерей. Семьям нужно, чтобы их услышали и увидели.

Обратная живая связь позволяет настроить даже самые большие федеральные меры на каждый конкретный населенный пункт. С одной стороны, для этого необходим огромный ресурс, а с другой, реализация подобного рода проекта — очень сложная задача. Следовательно, за этим стоит счастье конкретного человека.

— Единая Россия собрала уже более 3,5 тыс. предложений в национальный проект «Семья». Какие просьбы встречаются чаще всего?

— Самой активной категорией населения, которая постоянно моделируют изменения, являются семьи, где есть несовершеннолетние дети. Я говорю вам это как мать семерых детей. Подходы различаются территориально: где-то выходит на первый план медицина, где-то вопросы социальной поддержки. Однако, практически во всех регионах прослеживаются условия выплаты единого пособия. Некоторые семьи не согласны с теми подходами, которые используются при назначении выплаты. Мы уже сейчас часть предложений отправили в Минтруд РФ. Одно из них было озвучено президентом.

Например, когда в семье несколько детей, и появляется еще один ребенок, то он может лишиться пособия. А иногда в выплате отказывают всей семье, потому что ребенок родился позже, а те пособия, которые уже выплачены, засчитываются в доход. Соответственно, семья становится ненуждающийся. Конечно, это недопустимо, поэтому сейчас совместно с Минтрудом мы пересматриваем этот подход. На данный момент есть возможность проанализировать нюансы реализации поддержки семей с детьми, чтобы граждане получали пособие без лишней бюрократии.

— Можете вспомнить самые экзотическое предложения?

— Интересные предложения были по автомобилям. Хотели внести правило, если семья относится к многодетной категории, то водителям, папе или маме, необходимо будет сдавать на дополнительную категорию. Кроме того, были предложения, связанные с поддержкой граждан с детьми в приобретении автомобилей.

Отметим, что каждое обращение отсылает нас к работе разных ведомств и структур. Было много предложений касательно присмотра за детьми, так называемых социальных нянь. Все больше регионов принимают данное решение. Если рождается следующий малыш, мама может сделать выбор: либо остаться дома, либо выходить на работу. Впрочем, в случае отсутствия возможности устроить ребенка в детский сад, родители могут воспользоваться такой услугой, как социальная няня.

Кроме того, много вопросов про то, какой контент в Интернете смотрят дети. Несмотря на то, что данной проблемой занимаются уже не первый год, решения до сих пор не выявлено. Сейчас делается акцент на содержании этого деструктивного контента, а необходимо, наоборот, думать, как детей от этого оградить.

Родители — это клад тех инициатив, которые нужны детям. У нас порядка 15% предложений пришло от бабушек и дедушек.

«В режиме одного окна»

— Парламентская комиссия по расследованию преступлений киевского режима против несовершеннолетних предложила создать единый реестр детей, пострадавших от боевых действий на территории Донбасса, которые нуждаются в комплексной реабилитации. Расскажите, какой комплекс мер планируется.

— Создание реестра — не самоцель. Это один из инструментов помощи таким семьям, чтобы можно было быстро пройти непростую процедуру получения реабилитации. Сейчас разные структуры занимаются вопросами реабилитации детей, которые пострадали от действий киевского режима: это дети-раненые, дети, ставшие инвалидами в результате обстрелов, и нельзя вычеркивать из этого списка детей, которые сейчас проживают на обстреливаемых территориях.

Мы вывозили детей, мы видели, как они от звуков грома или пролетающего самолета прячутся под кровати, под стулья. Оставлять их без психологического сопровождения нельзя. Не так давно мы запустили в Белгороде проект по психологической помощи. Наш штаб по гуманитарному сотрудничеству «Единой России», который я возглавляю, через некоторое время, к сожалению, разбили: снаряды попали в учреждение. Но мы продолжаем свою работу уже в другом, она не остановится ни на минуту. Очень важно, чтобы это стало государственными программами, чтобы тема психологической помощи зашла в государственные решения, потому что нам нужно обеспечить специалистами весь процесс реабилитации.

Это новая для нас тема: мы жили в состоянии мира и на данный вызов должны дать достойный ответ. Рядом с детьми, которые попали в такую ситуацию непростую, и со взрослыми, с отцами, с матерями должны быть специалисты, которые профессионально работают. С нашим факультетом психологии МГУ мы подготовили специальные методические рекомендации, но этого мало — нужна системная работа, средства реабилитации, специальные реабилитационные программы, которые должны быть выстроены и исполняться профессионалами. Много еще предстоит сделать в этой части, в том числе и с бюрократией, чтобы ее было мало, а сразу помощь была оказана в режиме одного окна и ребенок проходил всю системную реабилитацию.

«Нужно привлекать родителей»

— Недавняя нашумевшая история в Воронеже с ЕГЭ, где детей чуть ли не заставляли раздеваться при проходе через рамку металлоискателя, потому что они срабатывали, получила много откликов. Что можно сделать, чтобы не повторялись такие моменты?

— Сама ситуация экзамена достаточно травматична для ребенка, он переживает стресс, а если обыски? Как к террористам — применяют какие-то меры такого порядка, которые позволительно применять только к преступникам, подозревая каждого в противоправных действиях? Перегибать палку здесь ни в коме случае нельзя, с детской психикой играть не стоит: один среагирует так, а другой иначе. У кого-то может начаться обострение, неизвестно, как это скажется на его здоровье, в том числе, и психическом, и физическом.

Год от года я лично внимательно слежу за этой ситуацией, — у меня дочь только сдавала ЕГЭ, вторая дочь будет скоро сдавать ЕГЭ, — пропуская это через свою семью и видя, что происходит каждый год, будучи уполномоченным по правам ребенка и сейчас, курируя вопросы защиты детства в Государственной думе, признаю, что не может сейчас система полностью избавиться от таких позорных перекосов.

— Какой-то нездоровый фанатизм.

— Нездоровый фанатизм, абсолютно вас здесь поддержу. Что нужно делать? Раз система сама не может проконтролировать, как реализуются поставленные задачи, или нужно внутри переписать акценты, что главное — это не это, а что-то другое, значит нужно привлекать родителей.

Родителям дать возможность смотреть, как это все происходит. По моему мнению, если рядом будет родитель, он проконтролирует, это безобразие просто не допустит и сможет вовремя остановить перекос. Другое дело, это дополнительная задача для родителей — то, с чем не справилась государственная система. Но, например, мы знаем, что родительские комитеты, которые работают в школах, сегодня очень успешно следят за контролем питания. В некоторых регионах вообще в режиме онлайн приходит информация, как выстроено питание в той или иной школе, и здесь уже ничего не скажешь, вот она — родительская позиция.

Тут тоже можно попробовать такой подход учитывать, но это не снимает ответственность с системы. Мы со своей стороны по воронежскому случаю тут же связались с регионом, направили обращение в прокуратуру. Я считаю, понести ответственность должна вся система: и те, кто контролировал, и те, кто отвечают на самом высоком уровне за такие подходы. Надзорные наши ведомства в системе образования и в прокураторе должны взять и проанализировать те документы, на основании которых это все происходит. Ведь мы понимаем, что откуда-то это началось, посмотрите методические рекомендации. Что там написано такого, что стало основанием для таких подходов?

— В том-то и дело, что там ничего такого не написано. Но они говорят, что действовали по инструкции.

— Эти слова и то, что постоянно ссылаются в таких перекосах на какие-то документы, заставляют нас с такими предложениями, в том числе, и выходить. Одновременно с этим я не могу это не сказать: проверка воспитательных, образовательных программ со стороны Рособрнадзора, к сожалению, не ведется в детских домах. Мы с вами представляем, что такое воспитательная программа в детском доме, когда нет родителей. Это все — основа их социализации будущей, их успехов, благополучия.

Даже если будут какие-то сложности, имея хорошую подготовку и способности к социализации, которые могут через эти программы быть ребенку представлены, дети выйдут из них. На это Рособрнадзор ответил, что мониторинг и проверки таких воспитательных программ они провести не могут, потому что у них «регуляторная гильотина».

Мне непонятно, как государство, которое по новой Конституции у нас является и отцом, и матерью для детей в детдомах, будет контролировать воспитательный процесс там. Только, наверное, по итогам выпуска из сиротского учреждения, по числу детей, которые попадут в места лишения свободы. Это не тот подход, который предполагался, когда писалась Конституция, поэтому мы со своей стороны обращаемся в Генеральную прокуратуру по данному вопросу.

Очень важен здесь сбалансированных подход: где-то мы перегибаем, контролируя все на свете, и переходим все разумные пределы, а где-то серьезно недорабатываем, подвергая риску детей.

«Мы хотим усовершенствовать старую систему»

— Вы неоднократно говорили, что мало внимания со стороны государства уделяется так называемым студенческим семьям, и предложили закрепить за ними федеральный статус. Появится ли все-таки такой статус? И какие преференции он мог бы дать?

— Мы приложим все усилия, чтобы появился. В правильности этой идеи я убедилась на встрече с молодыми ребятами, со студентами наших юридических ВУЗов, в формате неформальной дискуссии. Обсуждение мер поддержки студенческих семей вызвало большое оживление в зале. Так, например, в Ивановской области подобной категории выплачивается 1 млн рублей, а Калининградской — порядка 300 тыс.

Важно закрепить статус студенческой семьи, потому что это даст возможность создать целевую программу. Совместно с Минобрнауки мы создали специальную научную группу по поддержке таких семей. Как ни странно именно данное ведомство взяло на себя инициативу. Сейчас у нас идет активная работа, как над юридическими формулировками, так и над мерами поддержки, которые должны предоставлять вузы.

Полтора года назад также совместно с Минобрнауки удалось добиться изменений в техзаданиях при строительстве кампусов. Это было сделано очень быстро. Когда зашла речь о сдаче проекта, мы созвонились с руководителем ведомства и решили, что необходимы семейные общежития. Теперь все здания будут строится с учетом внесенных изменений.

Кроме того, некоторые университеты практиковали систему «присмотра-ухода» за малышами студентов. Данную меру внедряли в основном в педагогические вузы. Правда, это была партизанская деятельность, поскольку тогда законно реализовать идею было невозможно. Сейчас мы хотим усовершенствовать старую систему и сделать ее работающей в нынешних реалиях. Студенческие семьи составляют только 1% среди остальных, надеюсь, что он будет только увеличиваться.