Азбука традиционных ценностей. Часть II. «Дух» Д (Добро)

Константин Малофеев: Мы продолжаем нашу «Азбуку традиционных ценностей», и сейчас мы поговорим о букве «Д» — «приоритете духовного над материальным», закреплённом в Основах государственной политики по сохранению и укреплению традиционных духовно-нравственных ценностей.

Протоиерей Андрей Ткачёв: Это — магистральная и интегральная тема, которая звучит в пику таким привычным вещам, как, например, идея выгоды. Если, скажем, построить на кладбище высотку — это экономически выгодно, то духовно это является совершенным кощунством. И приоритет, конечно же, нужно отдавать почтению покойникам. Потому что человек, не уважающий мёртвого, легко убьёт живого.

Есть вещи, которые никогда не продаются. Можно продать дачу, машину и даже почку, но нельзя продать маму и Родину. Вообще надо составить список того, что нельзя продать. Это, собственно, и есть приоритет духовного над материальным. А иначе всё вырастает в пресловутую систему трёх шестерок. Потому что три шестёрки символизируют те дни Творения, когда всё уже было создано. В шесть дней Господь всё создал, но ещё ничего не благословил. А в седьмой день Он ничего не творил, но всё благословил.

Когда человека спрашиваешь, «чего ты хочешь», он говорит: «всё». А благословения? «Нет». Это будет «шесть». А если три раза повторить то же самое в отношении Отца и Сына и Святого Духа, то это и будет «666». То есть печатью трёх шестёрок опечатаны души и телеса всех людей, которые не хотят Божьего благословения, которым Бог не нужен. А «777» — это когда хочу с Богом, хочу Бога, а потом уже — что Бог даст.

Собственно, это и есть вопрос: ты хочешь печать антихриста «666»? То есть, для тебя важно только материальное, только то, что намазывается на хлеб или кладётся в карман? Или у тебя есть что-то в твоём тезаурусе, в твоей сокровищнице, что является объектом истинной ценности, но при этом не измеряется в джоулях, километрах, килограммах и денежных единицах? Это — архиважный метафизический вопрос, без которого люди перестают быть людьми и рушатся великие Империи.

Александр Дугин: В этом пункте перечисления традиционных ценностей о «приоритете духовного над материальным» мы имеем дело с самым настоящим переворотом — культурным и даже мировоззренческим. Мы привыкли к тому, что материализм, материальное благополучие, материальный комфорт, материальный прогресс являются мерилом всего: успеха, развития, уровня жизни. То есть мы живём в мире, где материальное везде — в государстве, в экономике, в нравственности — преобладает над духовным.

И вдруг мы вспоминаем, что это неправильно, что так не должно быть. И даже если это так, это противоречит всем нашим традициям, всему нашему историческому пути, всей нашей культуре. Значит, в какой-то момент мы совершили ошибку — забыв, потеряв благословение, по словам отца Андрея, утратив духовное измерение. На каком-то повороте нашей истории мы променяли, предали дух и включились в цивилизацию антихриста. Вот теперь и соревнуемся, кто быстрее и качественнее её построит.

Приоритет же духовного над материальным — это изменение всего, изменение природы самого Государства Российского. Государство больше не «ночной сторож», не какая-то механическая конструкция, которая должна удержать нас от крайностей, как считают либералы и материалисты. Государство должно иметь цель, миссию. Тогда оно перестаёт быть десакрализованным, профанным и становится священным. То есть, государство, в котором духовное выше материального, призвано стать идеальным, должно стремиться к высшей цели. Такой и была Империя. Священная Империя. Священная власть, священный Государь, священный Правитель, священный народ-богонсец. Империя либо священна и имеют высшую духовную миссию, либо это уже не Империя.

Жизнь людей тоже должна быть отныне совершенно иначе ориентирована. Не на личный комфорт и стяжание, а на служение, на благородство, на любовь, на дружбу, на милосердие, на сострадание. 

Всё духовное ставится выше материального. Из этого следует важнейший вывод: именно на этом принципе теперь должны базироваться культура, образование, экономика, политика, информационная сфера. В конце концов, и оборона, и безопасность и соответствующие институты тоже должны перестроиться. Не материальное могущество, а служение духовным ценностям должно стать главной целью. И сословие воинов, должно измениться. Их героический подвиг должны все почитать, а их статус уважать. И роль духовного сословия должна возрасти, Церковь должна смело включаться в жизнь общества, делать его чище и возвышеннее. И честный и свободный труд надо поставить на пьедестал.

То есть, если последовательно применять эту традиционную ценность, которая сейчас становится одной из основ государственной политики, нам надо менять всю нашу жизнь. Абсолютно всю. И не то, чтобы в каком-то неожиданном, небывалом ключе. Нам надо возвращаться к Святой Руси. Фактически этим тезисом и утверждается приоритет Святой Руси и святости во всём. Не просто религиозности как института, а именно духа, который пронизывает все аспекты жизни. В том числе и хозяйство, и право.

К.М.: Впервые с 1917 года — через 105 лет после того, когда Российская Империя, в которой признавалось господствующее положение Церкви — у нас утверждается приоритет духовного над материальным. Это важнейшая правовая веха, крайне важная с точки зрения того, что теперь наша господствующая идеология — не марксизм или либерализм. То есть, не западное, материалистическое, скотское отношение к человеку и его судьбе, его жизни.

О чём говорил нам марксизм, который с 1917 года, когда к власти пришли большевики, стал «научным»? Он говорил нам о материальном базисе и идеологической надстройке, о материалистическом мировоззрении. А материалистическое мировоззрение как раз предполагает приоритет материального над духовным. И так мы прожили до конца советской власти, после чего въехали в перестройку. Но ничего не изменилось: с идеологической точки зрения по-прежнему царствовал материализм.

А.Д.: Стало только хуже.

К.М.: Идейное духовное измерение было окончательно утрачено. В позднем Советском Союзе возникали различные учения, но «аз, буки и веди», незыблемой основой марксизма оставался именно материализм. И сегодня мы впервые в Основах государственной политики прописываем отказ от материализма, открывая для себя огромную религиозную, духовную сферу, третье измерение в нашей жизни.

Наша жизнь — больше не потребительство. Мы, Россия, как государство признаём, что дух — это приоритет государственной политики, наша традиционная ценность, которую государство будет защищать, оберегать и не разрешать разрушать. И теперь мы не можем сказать, что потребление и ВВП на душу населения являются единственными и главными показателями благополучия. Это означает, что духовное, культурное, идейное у нас становится частью государственной политики. Главным критерием успеха и счастья людей. И это произошло впервые на нашей памяти.

А.Т.: Цивилизация Достоевского должна сменить цивилизацию Фауста. Это — великое прозрение преподобного Иустина (Поповича). «Русские мальчики» у Достоевского занимаются одним вопросом: есть Бог и душа, или нет Бога и души? Ибо при разных ответах на этот вопрос жить нужно совершенно по-разному.

Даже советская эпоха, кстати, не уничтожила до конца это понятие. Потому что «сталинские соколы» пели: «Чтобы тело и душа были молоды, ты не бойся ни жары, и ни холода». И даже Иосиф Виссарионович называл всю писательскую когорту «инженерами человеческих душ» — хоть «инженерами», но всё-таки «душ».

Современная же модель говорит нам: души нет, бессмертия нет, совести нет, это всё рефлексы, инстинкты. И против этого бытового сатанизма нужно, безусловно, ополчиться – как рыцарю, посвятившему свой меч Богородице. Надо вернуться к евангельским смыслам. 

Душа дороже тела, тело дороже одежды. Спокойная совесть дороже всякого успеха. Бессмертие души не искупается ничем. "Какой выкуп даст человек за душу свою?", - пишется в Евангелии. Какими сокровищами ты заплатишь за свою душу? Никакими – душа дороже всего остального. Собственно, душа человеческая есть объект столь дорогой, что Господь благоволил кровь Свою пролить на Кресте за душу человеческую. Цена души – это цена крови, пролитой на Голгофе. Душа действительно дороже, ибо она бессмертна. Это – любимое Божие дитя. 

Провозгласив это, мы вытягиваем, как из кокона, светлые нити огромной длины. Которые потом проявятся в области образования, семьи, быта и всего остального. Потому что, действительно, наши предки — это люди, которые всегда говорили: «не рви карман, не губи душу». Это — противопоставление стяжательства спасению души. То есть чем ты заплатишь за своё бессмертие в последний день, какими слезами и вздохами? И просачивание этих высоких смыслов в тексты государственных законов — событие, которое нельзя переоценить.

А.Д.: Это касается и науки. Казалось бы, наука у нас объективна, нейтральна. Ничего подобного, она идеологически ориентирована  – она современна и материалистична. Когда-то, до Ньютона, до Нового времени, она была духовной – строилась на Боге, на богословии, на душе, на Вечности. Но когда пришла эпоха материализма, то и в науке всё перевернулось. Над ангелами стали смеяться, бессмертие души отрицали, Бога сначала сделали гипотезой, потом вообще о Нём забыли. 

И вот теперь, исходя из этого положения Указа №809 о приоритете духовного над материальным, нам надо пересмотреть также и базовые установки науки. А это огромная работа! То есть нам нужна духовная Академия наук. Академия наук должна переосмыслить свои собственные основы: тем ли занимаются наши ученые, которые разрабатывают искусственный интеллект, пытаются расшифровать геном и создают оружие, которое способно уничтожить мир? Вообще, правильно ли мы понимаем, что такое наука, что такое учёность? То ли делаем, даже если честно, целиком и безвозмездно отдаём себя этой материалистической науке? 

Пересмотр самих оснований науки — тоже отныне часть нашей программы, русской идеи. Потому что если духовное выше, чем материальное, значит, мы живем под знаком идеи. Нашей глубинной идеи, традиционной идеи.

Я думаю, очень важно, чтобы проснулась и богословская мысль. Церковь у нас всё время защищалась, всё время говорила: мы на многое не претендуем, на ваши политические институты и научные представления не замахиваемся, ну, дайте нам хоть какое-то место в обществе — пусть лишь для осуществления ритуальных услуг. А на самом деле богословие — это великая вещь, незаслуженно отброшенная, забытая. Богословие — это и есть настоящая духовная наука. В богословии дух превосходит материю. И мне кажется, Церковь должна наступать.

А.Т.: Пора, конечно. Но Кьеркегор говорил, что современное ему богословие (XVIII — XIX века) — это румяная девушка, которая сидит в окошке и заглядывается томными глазками на проходящих мимо щёголей. А щёголи, это, собственно, и есть прогресс, наука, материализм, и…

А.Д.: «666».

А.Т.: Да, «666». Конечно, насколько наука встроена в богословие, показывает история университетского движения. Универсум понимался именно через богословие, а уже потом шли и арифметика, и музыка, и астрономия, и так далее. Так было, кстати, в странах Средней Азии и Востока. В великом Медресе Улугбека изучали 52 предмета, в том числе физику и метафизику, химию и алхимию.

К.М.: Наука стала наукой во времена Фрэнсиса Бэкона, когда магию переименовали в науку. Алхимия была разобрана на разные специальные предметные дисциплины, которые сейчас считают псевдонаучными. После этого они объявили, что есть научный метод. Что справедливо: научный метод действительно есть, и он логичен. Но почему-то они тут же забыли про научный метод, когда стали изобретать, откуда всё взялось. Как появился человек, как появилось мироздание. Научный метод тут же был забыт, и у нас появились новые теории.

Кстати, хотел бы сказать пару слов о «физиках» и «лириках». Даже в советское время, в самое ярое время материализма, когда Хрущёв обещал показать по телевизору «последнего попа», были «лирики». «Физики» вообще невозможны без «лириков». Без этого у тебя нет полёта фантазии, нет свободного движения мысли. Ты не можешь ничего сделать, если у тебя душа не поёт. И даже если тебе запретили верить в Бога, ты будешь верить в какую-то истину. Ты всё равно будешь искать. Вообще это очень русское чувство — искать высокое, главное. Это и есть наши традиционные ценности.

А.Т.: Заканчивая сегодняшнюю величайшую тему, скажу, что русские люди делятся на две категории: на читавших и не читавших Достоевского. Они, как масло и вода, не смешиваются. И если мы прочитаем Достоевского, то у него в «Братьях Карамазовых», между прочим, сказано: скажи мне, Алёшка, есть Бог или нет? Есть Бог. И есть душа. Это и есть приоритет духовного над материальным.

К.М.: На этом мы и закончим нашу прекрасную часть, посвящённую приоритету духовного над материальным.