«Жизнь святой Ольги должна быть для нас и судом, и вдохновением»

«ЖИЗНЬ СВЯТОЙ ОЛЬГИ ДОЛЖНА БЫТЬ ДЛЯ НАС И СУДОМ, И ВДОХНОВЕНИЕМ»

Более тридцати лет назад, в преддверии 1000-летия Крещения Руси, 24 июля 1988 г. митрополит Антоний Сурожский (+2003) произнес замечательную проповедь о равноапостольной Ольге, она сохраняет актуальность и в наши дни (заголовок наш — С.Р.).

«Мы живем в такое время, когда христиане представляют собой все убывающее меньшинство, и в этом меньшинстве мы, православные, составляем малую общину, как в среде христиан, так и среди секуляризованного мира. И как мы робеем, как мы робеем заявить себя тем, чем мы являемся, как мало в нас решимости стоять в своем христианском качестве перед лицом мира, чуждого нам и чуждого Христу, нашему Богу, нашему Спасителю, нашему Господу и брату по человечеству! Как мы робеем заявить о своей вере, как мы робеем жить согласно ясным диктатам Евангелия и явить не только на словах, но всей нашей жизнью, что мы — и в мире и не от мира, что мы — предвестники Царства Божия, народ, посланный в мир, чтобы покорить его Богу: но не силой, а отдавая свою жизнь за мир.

И вот жизнь святой Ольги, память которой мы чтим сегодня, должна быть для нас и судом, и вдохновением. Ольга была христианкой за два поколения до Крещения Руси; она была христианкой в одиночку, среди царедворцев своего мужа, который презирал христианство как религию слабых, потешался над ним и вместе со своими соратниками высмеивал и княгиню Ольгу и ее веру. И она стояла, в одиночку, и никогда не поколебалась; она не робела заявить о том, кто она есть, она провозглашала свою веру в одного, Единого Бога, Господа господствующих и Царя царствующих, но также и Спасителя мира.

Какой это для нас урок! Мы живем в мире, который подчас осмеивает нас, который живет, как если бы евангельские ценности утратили всякий смысл, но реальная опасность нам не угрожает. А сейчас существуют страны, где христианином быть опасно; еще не так давно заявить себе христианином в России могло быть опасным и могло сулить беду и для себя самого, и для семьи, и для друзей; и однако люди стояли неколебимо и веровали. И, по примеру святой Ольги, выстояли женщины; женщины спасли Церковь в России своим героизмом и своей готовностью принять страдания и отдать жизнь за нее, за Бога.

Мы должны очень серьезно задуматься над своей боязливостью, над своими страхами и поставить перед собой вопрос: отчего это так? Потому ли, что мы вообще так боязливы, потому ли, что страх так глубоко въелся в нашу плоть и в нашу кровь? Или же мы все еще ничего не поняли? Или мы забыли, кто для нас Господь Иисус Христос и Ему место только где-то на задворках нашей жизни, но не в сердцевине ее, и Он не царит как Господь и Бог в наших сердцах и умах, и во всей нашей жизни? Мы должны спросить себя, что Он для нас значит, если мы так испуганы от усмешки, от язвительного замечания, от пренебрежительного отношения — ведь ничего более опасного с нами не произойдет в тех условиях, в которых мы живем.

Разве так мы относимся к людям, которых мы действительно любим, когда над ними насмехаются, когда их опорочивают, бранят? Разве мы тогда молчим, разве мы поддакиваем толпе, оставляя стоять в одиночестве тех, кого мы любим? Разве мы допустим, чтобы имя нашей матери, невесты, мужа или жены или самого дорогого друга произносилось с насмешкой и сопровождалось непристойной, унижающей шуткой? Нет, мы не снесли бы этого, по крайней мере, я надеюсь, что никто из нас не стал бы терпеть этого! И в то же время мы так легко и спокойно сносим это, когда речь идет о Христе, о Боге и о Его правде, о том, чтобы жить по — Божьи! Означает ли это, что столько людей и столько вещей для нас бесконечно более значительны, чем Тот Бог, Который так нас возлюбил, что призвал к бытию с тем, чтобы отдать нам Себя в руки; и когда мы отвернулись от Него, каждый из нас и все мы сообща, вместе — пришел в мир, чтобы разделить нашу судьбу, жить и умереть за нас и вместе с нами…

Задумаемся над этим, потому что, вот, стоит и высится перед нами во весь рост образ святой Ольги, одинокой в море язычников — не в таком обществе, которое, как наше, уже несет в себе евангельскую закваску и где у нас столько общего с нынешними язычниками. Она стояла в одиночку и не поколебалась; и потому что она так выстояла, она смогла передать своему внуку Владимиру такое видение мира, которое никогда не поблекло и не дало ему покоя, пока он не нашел ответа. Она раскрыла перед ним новое измерение человечества и пробудила в нем голод по вещам более великим, более правдивым и более святым, чем ложные боги, которых почитал его отец со своим окружением. И потому что она была способна выстоять среди насмешек царедворцев своего мужа, ее внук открылся Богу во Христе и своим обращением распахнул сердца миллионов людей и просторы земли Российской господству и воцарению в ней Христа Спасителя.

Научимся же от этой женщины, хрупкой и более сильной, чем все мужчины, — как Матерь Божия, бывшая сильнее всякой боязни и всякого колебания; научимся стоять в одиночку и провозглашать нашу веру — не на словах, слова больше никого не убеждают, люди наслышались слишком много обманчивых, красивых слов, — но живя по-Божьему, как собственный народ Христов. Аминь!»

ВЫБОР НА ПЕРЕПУТЬЕ

Святая Ольга как правительница — архонтисса прошла путь от язычества до христианства (который и большинство из нас проходит в последние тридцать лет, от коммунистического язычества до православия). Путь преображения.

Еще в прежней жизни, верная и любящая супруга, — она жестоко отомстила за зверски казненного мужа (князя Игоря разорвали двумя деревьями). И в рамках языческих норм того времени это было принято обществом как доблесть с ее стороны, вызывало похвалу и дружины и всех жителей.

Она отомстила так, как любила — безоглядно, со всей страстью и ослепленностью от невосполнимой потери, с гордостью и беспощадностью языческой владычицы — архонтиссы, еще не ведавшей Христа. К этой мести примешивался, по мудрому ее смотрению, и политический мотив — усмирить раз и навсегда бунтовщиков, укрепить молодую, но уже обширную государственность, чтоб другим неповадно было.

«Мы совсем немного знаем о жизни Руси до Крещения, — говорилось в Послании Святейшего Патриарха Кирилла и Священного Синода РПЦ в связи с 1030-летием Крещения Руси. — Дошедшие до нас исторические свидетельства сохранили довольно противоречивый образ наших предков как людей, с одной стороны, жестоких и коварных, с другой — отважных и щедрых. Соблюдая законы кровной мести, славяне вместе с тем отличались особым гостеприимством и широтой души. Во времена же походов мирный славянин превращался в грозного и беспощадного воина: его ярость не знала пределов, и ради богатой добычи он был готов на все.

Славянский мир стоял как бы на перепутье между добром и злом, являя то благородные качества души, то страшную бездну тьмы. Требовался решительный и твердый шаг, чтобы сделать, наконец, этот судьбоносный выбор. И сей выбор делает святой равноапостольный князь Владимир. Православная вера, утвержденная в жизни предков трудами великого князя, преобразила народ наш, воспитала в нем дух самоотвержения и кротости, жертвенности и терпения…»

«По­двиг свя­той Оль­ги, быть мо­жет, не так за­ме­тен и гро­мок, как на­сто­я­щая ре­во­лю­ция, про­из­ве­ден­ная на Ру­си св. Вла­ди­ми­ром, — пишет известный публицист и историк Егор ХОЛМОГОРОВ. — Ей не суж­де­но бы­ло уви­деть Русь хри­сти­ан­ской. Но, на­вер­ное, не зря со­ста­ви­те­ли „Сте­пен­ной кни­ги“ по­ме­сти­ли об­шир­ное жи­тие кня­ги­ни на пер­вом ме­сте — вне сте­пе­ней. И не слу­чай­но, что скром­ное, но под­черк­ну­тое по­чи­та­ние свя­той со­хра­ня­лось на Ру­си все­гда. Без ее тру­да по взра­щи­ва­нию се­мян ве­ры на рус­ской поч­ве вряд ли бы­ла бы воз­мож­на столь быст­рая и оше­ло­ми­тель­ная по­бе­да хри­сти­ан­ства при св. Вла­ди­ми­ре. Ее уси­лия по осу­ществ­ле­нию пол­но­прав­но­го вхож­де­ния Ру­си в Ви­зан­тий­ское со­дру­же­ство по­ло­жи­ли на­ча­ло мощ­ней­ше­му вли­я­нию ви­зан­тий­ской куль­ту­ры, сфор­ми­ро­вав­ше­му куль­ту­ру рус­скую. Та­кие чер­ты ду­хов­но­го об­ли­ка пер­вой рус­ской свя­той, как муд­рость, чуж­дое эк­заль­та­ции спо­кой­ствие, спо­соб­ность и к мо­лит­вен­но­му по­дви­гу, и к го­судар­ствен­но­му и куль­тур­но­му твор­че­ству, на­все­гда опре­де­ли­ли ар­хе­тип рус­ской свя­то­сти. А по­то­му „сы­ны рус­ские, до по­след­них по­том­ков вну­ков“ ее бу­дут бе­речь в сво­их серд­цах веч­ную па­мять и бла­го­дар­ность ве­ли­кой-мо­лит­вен­ни­це за Рус­скую зем­лю». (Аль­ма­нах «Аль­фа и Оме­га», № 3, 1994).

ПЕЧАЛЬ МАТЕРИНСКОГО СЕРДЦА

Когда пришла пора и повзрослевший ее сын, горячо любимый Святослав вступил в права полномочного правителя Руси, его нежелание принять веру стало для княгини Ольги непреходящей болью, терзавшей сердце до самой ее кончины.

Мы ведаем, как тяжело, порой невыносимо женщине христианке, знающей о неизбежности перехода души, нашей личности в мир иной — на суд Божий, ведающей о вечных муках, которые не выразить словами… как терзают эти мысли наших женщин-матерей, у которых сын любимый, взращенный, взлелеянный (от пушистого «абрикосика» до колючей щетинки), не хочет веровать, бежит от Церкви, не понимает, а то издевается, ерничает, насмешничает над матерью… А у нее ночами сердце заходится при мысли, что если, вдруг…и он погибнет, на веки вечные! А как ей самой жить, зная об этом?!.. Так терзалось и сердце святой княгини Ольги, но ничто не могло изменить Святослава, хоть он горько плакал, сознавая свою неправоту, просил у нее прощения…

Эта материнская трагедийность женщины-христианки в земном мире проходит через века и до наших дней.

Попросим и мы прощения у своих святых матерей и бабушек, живых и ушедших, страдавших и страдающих, молившихся и молящихся за нас, непутевых детей, хранящих наши семьи и юную поросль от все возрастающих ныне угроз… Они, наши современницы, продолжая подвиг Ольги и множества русских женщин, известных и неведомых, как и жен — мироносиц, любовь которых к Спасителю была выше всякого страха, продолжательниц «апостолата бабушек» в годы послереволюционных гонений — они сегодня, преимущественно наполняя наши храмы, стоят и на страже самого главного — семьи и детей, нашего будущего.

У нас сегодня, милостью Божией, множество женщин — преподавателей вузов, учителей, воспитателей, врачей, журналистов, юристов, писательниц, политиков, работающих на ниве христианского просвещения народа, от мала до велика.

Их чуткие сердца, конечно же, нагруженные и собственными «веригами» семейных испытаний и проблем с сыновьями и дочерями, и внуками, первыми почувствовали тревогу и опасность и ударили в колокола, когда еще три десятка лет на российском горизонте возникла угроза внедрения ювенальной юстиции, когда была «запущена» Стокгольмская конвенция, когда начали обрушивать традиционное образование, всеми силами пытались ввести «секспросвет» в наших школах, когда началась проповедь философии трансгуманизма, когда возникла чудовищная «гендерная» угроза…

Прославляя сегодня великую праматерь Святой Руси княгиню Ольгу, которая была, по словам преподобного Нестора Летописца, «предтекущая христианской земли, аки денница пред солнцем и аки заря пред светом», мы кланяемся и им, нашим современницам — продолжательницам ее неизбывных стараний (уже в Небесной Церкви) в служении России, ближним, Отечеству, в несении земного, часто тяжкого креста на хрупких женских плечах… Но всегда в твердом, безоглядном следовании за Христом.

Помогай им, Господи, молитвами Пресвятой Богородицы, праматери нашей Ольги и всех шедших и идущих евангельским путем по нашей, христианской земле России, да будет она таковой до скончания времен.

Святой равноапостольный великий князь Владимир, вознося свое благодарение Богу в день Крещения Руси, который мы будем отмечать 28 июля, свидетельствовал от лица своих современников о святой равноапостольной Ольге словами: «Благословите тя хотят сынове рустии…» Русский (т. е. православный) народ чтит святую равноапостольную Ольгу как основоположницу христианства на Руси, обращаясь к ней словами преподобного Нестора: «Радуйся, русское познание Бога, начало нашего с Ним примирения»…