Крылов и его крылатые слова

Пасху Иван Андреевич Крылов обычно встречал в Казанском соборе. Народу собиралось много, он старался пробраться вперёд. Люди сопротивлялись, и тучному телу Крылова доставалось от окружающих. Как-то жандарм увидел страдания баснописца и сказал:

-Господа, пропустите Ивана Андреевича Крылова!

Народ расступился, освобождая дорогу не узнанному, но дорогому человеку.

«Едва ли какой писатель при жизни своей имел столько приятностей, как наш Крылов; едва ли чьё-либо самолюбие было так лелеяно, даже до упоения, как нашего баснописца…» — считал его биограф Михаил Лобанов. А сколько забавных историй рассказывали про поэта! Однажды Крылов обедал в трактире, где сидел генерал, украшенный звёздами. У генерала не хватило денег, чтобы расплатиться.

-Мой друг, ты знаешь меня? — спросил он хозяина трактира.

-Нет, — ответил тот.

-Ну, так запиши мое имя и адрес и пришли человека за деньгами.

-Если Иван Андреевич за вас поручится…

-Да разве ты меня знаешь? — удивился Крылов.

-Как вас не знать, батюшка! Вас весь свет знает.

Но жизнь писателя не была ни лёгкой, ни приятной. Как жизнь всякого умного, талантливого и порядочного человека.

«У сильного всегда бессильный виноват»

Родился Иван Андреевич ещё в XVIII веке — в 1769 году. Его отец был драгунским офицером, сражался с Пугачёвым и отличился храбростью. В последние годы служил в Твери. Отец не учился наукам, но очень любил читать. Умер рано, когда Ивану было всего двенадцать лет, а младшему Льву и того меньше. В наследство от отца сыновьям не осталось денег, но остался сундук с книгами.

Семья бедствовала. Видимо, друзья помогли устроить Ивана на службу — формально, чтобы получал хоть небольшие средства.

Как же Крылов любил мать! Называл её первой радостью, первым счастьем жизни. Лобанов отмечал: «Мать двигала сына к литературе, исправляла его первые опыты и поощряла изучение французского». «Счастливые способности помогли ему между прочим выучиться рисовать и играть на скрипке…»

В пятнадцать лет Иван Крылов закончил своё первое большое произведение — оперу «Кофейница» и сразу отнёс её издателю. Тот выплатил начинающему автору гонорар — 60 рублей! Но Крылов отказался от денег. Он попросил книг на эту сумму. Выбрал пьесы Расина, Мольера, Буало — и не захотел брать изданий Вольтера.

«Самая первоначальная обстановка жизни Крылова может нам несколько объяснить его самого, — считал князь Пётр Вяземский. — Он родился, вырос и возмужал в нужде и бедности; следовательно, в зависимости от других. Такая школа не всем удаётся. На многих оставляет она, по крайней мере, надолго, оттиск если не робости, то большой сдержанности. В таком положении весь человек не может выказаться и высказаться; невольно многое прячет он в себе сознательно и бессознательно».

Не отсюда ли опыт Крылова на всю жизнь: «У сильного всегда бессильный виноват»?

«С разбором выбирай друзей…»

В шестнадцать лет Крылов пишет ещё одну пьесу «Клеопатра». Он увлечён театром — и подружился с актёром и театральным деятелем Дмитревским, который на тридцать лет старше. Тот в течение нескольких часов разбирал с Иваном его пьесу. И дал молодому человеку бесценный урок.

Вероятно, с тех пор Иван Андреевич усвоил ещё одну важную вещь: он доброжелательно относился к талантам других людей, поддерживал их. Чем больше рядом интересных личностей, тем богаче жизнь.

Крылов служил. Получал небольшие деньги, но был доволен. Писал пьесы, стихи. Приобрел типографию — и издавал журналы. «Лучшие наши живописцы…выслушивали суждения его о своих работах с доверенностию и уважением. Как музыкант он в молодые лета славился в столице игрою своею на скрипке и обыкновенно участвовал в дружеских квартетах виртуозов. Неизменная страсть к театру дополняла его практическое образование» (М. Е. Лобанов).

В 21 год Иван Андреевич похоронил мать — и это было для него тяжелейшим ударом. На руках Крылова остался брат Лев, который звал Ивана Андреевича «тятенькой». Это о многом говорит.

Ивану Андреевичу 24 года. Две его пьесы поставлены на сцене. И вдруг Крылов исчезает на несколько лет. Что было с ним? Неизвестно. Только в 28 лет Иван Андреевич «случайно» встретился с князем Голицыным и уехал к нему в имение — учить детей и исполнять должность секретаря.

Голицына назначают генерал-губернатором в Ригу. Иван Андреевич едет с ним, но вскоре выходит в отставку и опять исчезает. Известно, что за игру в карты ему тогда запретили появляться в обеих столицах.

1806 год. Крылову 37 лет. В Москве он показывает поэту Дмитриеву два своих перевода басен Лафонтена.

-Это истинно ваш род! — воскликнул Дмитриев. — Наконец вы нашли его.

Совет этот совпал с тем, что чувствовал сам Иван Андреевич. С этого момента начались его успехи. В 1807 году в театрах играли три его новые комедии, в печати появились первые басни.

1809 год — вышел сборник басен, их пока 23.

1811 год — Крылов избран в академики Российской Академии. Он редко посещал заседания, скучал на них. Как-то академики решили почаще собираться. Все согласились, Крылов тоже, но добавил:

-Разумеется, за исключением почтовых дней.

Никто не сообразил, что почта отправлялась каждый день — даже в воскресенье. Все дни были почтовыми.

1812 год — открылась Императорская публичная библиотека. В ней собрали многих литераторов того времени — в том числе Крылова и его друга Гнедича, переводчика «Илиады» Гомера.

Среди сотрудников библиотеки оказался тот издатель, к которому Крылов принёс свою первую оперу. Трогательной была их встреча. Издатель сохранил детскую рукопись Крылова и вернул её автору.

«Крылов всё приобретал случайно. Быстро покончил с трагедиями — и начал писать комедии. Знал французский, после 20 лет выучил итальянский, а на шестом десятке — за два года греческий языки», — изумлялся биограф Лобанов.

«Когда таланты судишь ты…»

Вторая половина его жизни — удивительно спокойна и бедна на события. В отличие от первой. Крылов жил в квартире при библиотеке, ходил на службу, ездил в Английский клуб и к друзьям, изредка сочинял, много читал старых романов — чтобы убить время. И очень любил покушать. Эта его страсть была всем известна. Но Иван Андреевич, словно предупреждая знакомых, писал:

Когда таланты судишь ты,
Считать их слабости трудов не трать напрасно;
Но, чувствуя, что в них и сильно, и прекрасно,
Умей различны их постигнуть высоты.

Князь Вяземский вспоминал: «Пушкин читал своего „Годунова“, ещё не многим известного… В числе слушателей был и Крылов. По окончании чтения я стоял тогда возле Крылова, Пушкин подходит к нему и, добродушно смеясь, говорит:

-Признайтесь, Иван Андреевич, что моя трагедия вам не нравится, и, на глаза ваши, не хороша.

-Почему же не хороша? — отвечает он. — А вот что я вам расскажу. Проповедник в проповеди своей восхвалял Божий мир и говорил, что всё так создано, что лучше созданным быть не может. После проповеди подходит к нему горбатый, с двумя округлёнными горбами, спереди и сзади. „Не грешно ли вам, — пеняет он ему, — насмехаться надо мною и в присутствии моём уверять, что в Божьем создании всё хорошо и всё прекрасно? Посмотрите на меня“. — „Так что же, — возражает проповедник, — для горбатого и ты очень хорош“.

Пушкин расхохотался и обнял Крылова».

Но не в любой компании он оставался. Однажды обед начался с осуждения некоторых лиц. И Крылов исчез.

-Мне стошнилось, — объяснял он потом.

Стошнилось ему, когда он читал стихи Гюго: «Если бы я Богом был, я отдал бы миры…» Иван Андреевич написал на полях:

Мой друг, когда бы был ты Бог,
То глупости такой сказать бы ты не мог.

«А без любви какое уж веселье?»

В 1838 году праздновали пятидесятилетие творческой деятельности Крылова. Князь Одоевский говорил речь:

-Ваши стихи во всех концах нашей величественной Родины лепечет младенец, повторяет муж, воспоминает старец; их произносит простолюдин как уроки положительной мудрости, их изучает литератор как образцы остроумной поэзии, изящества и истины.

Князь не знал, что крыловские басни читают ещё и монахи в монастырях. Их любил преподобный Амвросий Оптинский, другие оптинские святые. Уже в ХХ веке архиепископ Иоанн (Шаховской) советовал родителям выбирать детям для заучивания басни Крылова. Писал, что истина у баснописца — полуоткрыта: «Он скорее подобен мудрецу, загадывавшему царям загадки, чтобы их научить и вразумить».

В 1841 году Крылов перестал служить в Императорской публичной библиотеке — и из казённой квартиры переехал на тихий Васильевский остров. Жил он уединенно. Брат Лев умер — и у Крылова не осталось родственников. «Лучшие друзья его были в могиле; лета, а особливо тучность отяготили его; сердце осиротело, он грустил. Посещаемый литераторами, он был разговорчив, ласков и всегда приятен», — вспоминал Лобанов.

«Бывал ли он влюблен? — спрашивал князь Вяземский. — …сказал он как нельзя милее:

Любви в помине больше нет,
А без любви какое уж веселье?
Но и это сказано скорее умом, нежели сердцем…»

«Довольно сердца одного»

Иван Андреевич купил дом, но вселиться в него не успел. «Он умер в осьмом часу утра 9 ноября 1844 года… За несколько часов до кончины он сравнил себя с крестьянином, который, навалив на воз непомерно большую поклажу рыбы, никак не думал излишне обременить свою слабую лошадь только потому, что рыба была сушёная. Крылов в обыкновенном, ежедневном разговоре, увлекаемый своим талантом, беспрерывно говорил экспромтом сравнения, которые могли бы послужить материалом для превосходных басен».

«С истинным христианским чувством приобщился он Святых Таин, произнёс слабым голосом: „Господи, прости мне прегрешения мои!“ — и глубоко вздохнул. Вздох этот был последним вздохом незабвенного Крылова…» — вспоминал Лобанов.

Двести басен написал Крылов. Много это или мало? На вопрос ответил Пётр Плетнёв: «На него никогда не пройдёт мода, потому что успех его от неё никогда не зависел. Никто не откинет Крылова, кто читает для того, чтобы окрепнуть умом и обогатиться опытностию».

Чтоб Бога знать, должно быть Богом.
Но чтоб любить и чтить Его,
Довольно сердца одного.

Это тоже важнейший опыт Ивана Андреевича Крылова.