Спешите делать добро!

Самый верный путь к счастию
не в желании быть счастливым,
а в том, чтобы делать других счастливыми.
Ф. П. Гааз

29 августа 2013 г. исполняется сто шестьдесят лет со дня кончины Федора Петровича Гааза. Говоря о милосердии, невозможно не назвать имя этого любимого всеми московского доктора, в эпоху крепостного права осмелившегося поднять вопрос о достоинстве любой человеческой личности. Еще при жизни защитник и врачеватель заключенных и каторжников, беднейших и обездоленных, по словам современника, «разумелся святым во всех слоях московского населения». Он отдал своим подопечным и ум, и силы, и душу, и все состояние.

После смерти доктора Гааза стало известным его обширное духовное завещание, где, «горя состраданием к чужому несчастью», он описывал планы создания различных благотворительных учреждений, которые не успел организовать, излагал те нравственные и религиозные начала, которыми была проникнута его жизнь, старался описать проявления любви к людям и сострадания их несчастью, составлявшие движущую силу его вседневной деятельности. То, что было сказано Ф. П. Гаазом до смерти, только освящало и подкрепляло то, что сделал он при жизни.

Одной из составляющих завещания доктора явилась рукопись «Appel aux femmes» («Призыв к женщинам»). Она написана в форме обращения к русским женщинам. Этот удивительный документ можно назвать «проповедью любви, уважения к человеческому достоинству и серьезного отношения к жизни».

Да, русские женщины всегда отличались добротой, редкостной способ¬ностью к состраданию, решительной готовностью прийти на помощь. Эту верность служению любви и милосердию они свято хранили во всех испытаниях, которые суждено было вынести России.

С каждым годом все яснее понимаются глубина и серьезность мыслей доктора Гааза, осознается жизненная необходимость отклика на его призыв. Безверие, утрата моральных ценностей, равнодушие и жестокость, пресыщение материальными благами горстки одних за счет обнищания множества других…

«Вы призваны содействовать перерождению общества, и этого вы достигнете, действуя и мысля в духе кротости, терпимости, справедливости, терпения и любви. Поэтому избегайте злословия, заступайтесь за отсутствующих и беззащитных, оберегайте окружающих от вредных увлечений, вооружаясь твердо и мужественно против всего низкого и порочного, не допускайте близких до злоупотребления вином, до увлечения картами… Берегите свое здоровье. Оно необходимо, чтобы иметь силы помогать ближним, оно — дар Божий, в растрате которого без пользы для людей придется дать ответ перед своей совестью. Содействуйте, по мере сил, учреждению и поддержанию больниц и приютов для неимущих, для сирот и для людей в преклонной старости, покинутых, беспомощных и бессильных. Не останавливайтесь в этом отношении перед материальными жертвами, не задумывайтесь отказываться от роскошного ненужного. Если нет собственных средств для помощи, просите кротко, но настойчиво у тех, у кого они есть. Не смущайтесь пустыми условиями и суетными правилами светской жизни. Пусть требование блага ближнего одно направляет ваши шаги! Не бойтесь возможности уничижения, не пугайтесь отказа…

Торопитесь делать добро! Умейте прощать, желайте примирения, побеждайте зло добром. Не стесняйтесь малым размером помощи, которую вы можете оказать в том или другом случае. Пусть она выразится подачею стакана свежей воды, дружеским приветом, словом утешения, сочувствия, сострадания — и то хорошо… Старайтесь поднять упавшего, смягчить озлобленного, исправить нравственно разрушенное»

(Из рукописи «Appel aux femmes»).

Федор Петрович Гааз покоится на старинном московском Немецком (Введенском) кладбище в Лефортово, на могиле его — всегда свежие цветы. Каким же был этот человек, если память о нем жива и поныне?

Фридрих Йозеф (Иосиф) Гааз (Haas) родился в старинном живописном немецком городке Бад-Мюнстерайфеле около Кельна 24 августа 1780 г. В 15 лет Фридрих окончил католическую школу и поступил на факультет философии и математики в Иенский университет, где стал лучшим учеником курса, а затем учился в Геттингене. Ученик Шеллинга и крупных немецких ученых своего времени, Гааз прекрасно знал латынь, греческий, французский язык, медицину, философию, богословие, химию, ботанику, астрономию.

С 19 лет Гааз имел врачебную практику в Вене и пользовался успехом как замечательный специалист. Кто знает, как бы сложилась жизнь и судьба молодого доктора Гааза, если бы не случай из его практики, круто изменивший не только состояние больной, но и судьбу самого врача. В Вену к русскому офицеру императорской гвардии князю Репнину, раненному при Аустерлице и находившемуся на излечении, приехала из России молодая княгиня Репнина, страдающая болезнью глаз, плохо поддающейся лечению. Многие опытные врачи пытались помочь ей, но безрезультатно. Доктор Фридрих Гааз очень успешно провел лечение и получил приглашение князя Репнина поехать вместе с ним в Россию. Был подписан договор о найме, согласно которому на 4 года Гааз становился домашним доктором семейства Репниных в Москве. Приехав в Россию в 1806 г. всего на несколько лет, он и не предполагал, что останется здесь навсегда.

В России доктор Хааз стал Гаазом и принял русское имя Федор Петрович. Любознательный, энергичный и способный молодой врач вскоре освоился в русской столице. Не прошло и двух лет, как он приобрел обширную практику и уважение москвичей самых различных сословий.
Помимо частной практики Гааз занимался лечением бедных в Преображенском богадельном доме, Павловской и Старо-Екатерининской больницах. В Павловской больнице отличился и как терапевт. Успех его врачевания был так велик, что по ходатайству вдовствующей императрицы Марии Федоровны (матери императора Александра I) доктор Гааз был взят на государственную службу и приказом от 4 июня 1807 г. назначен главным врачом Павловской больницы (ныне 4-я Градская больница г. Москвы, ул. Павловская, д. 25).

В 1812 г. у Гааза заболели отец и мать. 1 июня он оставил пост главного врача в Павловской больнице и поехал в Германию. Но вскоре в России началась война с Наполеоном — и Федор Петрович Гааз вновь с русским народом. Он стал военным врачом, помогал раненым под Смоленском, на Бородинском поле, в сгоревшей Москве. В составе русского войска (полковым врачом) дошел до Парижа.

В 1814 г., по окончании войны, вышел в отставку и возвратился к себе на родину. Но пребывание на родине было недолгим: Гааза неудержимо тянуло в страну, где он уже начал работать на общую пользу. Возвратившись в Россию, он до конца жизни не покидал ее.

Когда Гааз вернулся в Москву, обнаружилось, что он в совершенстве выучил русский язык. До войны он мог говорить только на родном немецком языке и латыни. Обычно в больницах, где он консультировал, рядом был переводчик. Со временем Гааз так овладел русским языком, что сам поправлял русских чиновников. Поняв и полюбив русский народ, он слился с ним душою и жизнь свою посвятил России.

Первое время Ф. П. Гааз не поступал на государственную службу, а энергично и умело занимался частной практикой, стал состоятельным и уважаемым жителем Москвы.

В 1825 г. генерал-губернатор Москвы князь Д. В. Голицын предложил Гаазу возглавить медицинское ведомство города. Служба штадт-физика Москвы, т. е. главного врача города, была не из легких: для наведения порядка в запущенном медицинском хозяйстве помимо административно-медицинской работы постоянно приходилось бороться со всякого рода злоупотреблениями и просто воровством.

На собственные средства доктор Гааз организует первую в Москве больницу для бесприютных. Сюда привозили подобранных на улицах пострадавших: сбитых экипажами, замерзших; людей, потерявших сознание от голода, беспризорных детей. Прежде всего поступивших спешили обогреть, накормить и, насколько возможно, ободрить и утешить. Сам доктор, знакомясь с каждым, участливо выяснял все обстоятельства их бедственного положения. Назначалось лечение, а после выписки большинству оказывали дальнейшую помощь: иногородних снабжали деньгами на проезд до дома, одиноких и престарелых помещали в богадельни, детей-сирот старались пристроить в семьи обеспеченных людей. Персонал больницы подбирался тщательно. Равнодушных к делу и недобросовестных не держали.

Ф. П. Гааз разработал основные положения о работе городской неотложной медицинской помощи: в 1826 г. он ходатайствует «об учреждении в Москве особого врача для наблюдения, за организацию особого попечения внезапно заболевших, нуждающихся в немедленной помощи», но московские власти отрицательно отнеслись к этой просьбе, сочтя ее «излишней» и «бесполезной». Полился поток жалоб и кляуз на «беспокойного доктора». Многое из того, что хотелось достигнуть, Федору Петровичу Гаазу так и не удалось осуществить — летом 1826 г. он был вынужден подать в отставку.

Оставив городское медицинское ведомство, Федор Петрович Гааз снова обращается к частной практике, отзываясь на все призывы и просьбы о помощи.
24 января 1828 г. «по представлению и настоянию» генерал-губернатора князя Д. В. Голицына было разрешено учредить в Москве губернский тюремный комитет. Князь тщательно подбирал личный состав комитета, несколько раз изменял список лиц, достойных послужить великому и трудному делу преобразования тюрем, но в каждом из этих списков неизменно стояло имя Ф. П. Гааза. Гаазу было предложено занять должность медицинского директора Московского комитета попечительства о тюрьмах.

В 1830 г. Федор Петрович Гааз становится членом «Комитета попечительства о тюрьмах» и главным врачом московских тюрем. Это назначение стало главным делом жизни доктора Гааза. Поняв свое новое призвание, он отдался ему всей душой, начав с новой деятельностью и новую жизнь.
Будучи врачом, Федор Петрович Гааз приступил к участию в деятельности тюремного комитета с убеждением, что между преступлением, несчастьем и болезнью есть тесная связь, что трудно, а иногда и невозможно отграничить одно от другого и что отсюда вытекает и троякое отношение к человеку, лишенному свободы. Необходимо справедливое, без напрасной жестокости отношение к виновному, деятельное сострадание к несчастному и призрение больного. Положение вещей в России ко времени открытия тюремных комитетов было совершенно противоположное. За виновным отрицались почти все человеческие права и потребности, больному отказывалось в действительной помощи, несчастному — в участии.

С этим положением вещей вступил в открытую борьбу Гааз и вел ее всю свою жизнь. Его ничто не останавливало, не охлаждало: ни канцелярские придирки, затруднения и путы, ни косые взгляды и ироническое отношение некоторых высокопоставленных членов комитета, ни столкновения с сильными мира сего, ни даже частые и горькие разочарования в людях.

За долгие годы службы в должности главного врача московских тюрем Федор Петрович Гааз сделал многое, казавшееся ранее невозможным, для облегчения участи осужденных. Условия содержания в московских тюрьмах были ужасными: стужа и жара, всегда — грязь и множество насекомых, голод и жестокость. Пользуясь поддержкой князя Голицына, доктору Гаазу удавалось все-таки что-то изменить к лучшему. К числу особых его заслуг относится борьба за отмену прута для ссыльных и облегчение кандалов.

Новые кандалы, изобретенные «святым доктором» и отличавшиеся меньшим весом (те самые, что впоследствии попали на решетку ограды его могилы), и через полвека после его смерти называли «газами» или «газовскими кандалами». Ими постепенно стали заменять с 1830-х годов казенные кандалы, которые были в 1,5–2 раза тяжелей «гаазовских», облегченных до трех фунтов. Казенные кандалы часто стирали запястья и щиколотки до кости, зимой сильно обмораживали, а летом от них развивался ревматизм. Командир отдельного корпуса внутренней стражи генерал Капцевич утверждал, что металл нагревается, и кандалы греют заключенных. Гааз предложил ему самому носить кандалы и посмотреть, как они будут греть. Он требовал совсем отменить кандалы, но власти не разрешили этого сделать.

До конца XIX века во избежание побегов заключенных им выбривалась часть головы, правая или левая. Когда на одной половине волосы отрастали, то выбривалась другая. В Сибири в холодное время года обритая голова сильно мерзла. Доктор Гааз настоял на том, чтобы с октября заключенным не брили головы.

Много сил Федор Петрович Гааз уделял и Московскому тюремному замку (ныне Бутырская тюрьма). Тюрьма эта появилась в 70-е годы XVIII столетия и была довольно грязная, плохо застроенная. Внутри был храм, но очень тесный. Доктор Гааз и председатель «Комитета попечительства о тюрьмах» митрополит Московский Филарет (Дроздов) добились, чтобы храм расширили. Вокруг специально построили камеры, чтобы заключенные, которые не помещались внутри, могли наблюдать за церковной службой. Во дворах тюрьмы посадили сибирские тополя для очищения воздуха, а вокруг был проведен дренаж и устроены мостовые. Ф. П. Гааз организовал для заключенных мастерские: портняжную, сапожную, столярную, переплетную.
Рядом с Бутыркой доктор Гааз организовал приют для детей, чьи родители находились в тюремном замке. В те времена семья часто была вынуждена ехать за осужденным отцом в ссылку. Чтобы облегчить участь родственников, оставшихся без кормильца, Гааз устроил дом дешевых квартир для жен заключенных и школу для детей сосланных родителей.

При пересыльной тюрьме в Москве на Воробьевых горах Ф. П. Гааз добился строительства тюремной больницы (1832).

Отдавая все свое время подопечным, взывающим к его помощи, доктор Гааз постепенно перестал жить для себя. С открытия Комитета попечительства о тюрьмах и до кончины Федора Петровича, в течение почти 25 лет было 293 заседания Комитета — и на них он отсутствовал только один раз… В журнале каждого заседания, как в зеркале, отражается его неустанная, полная энергии и забвения себя, деятельность. Чем дальше шли годы, чем больше накапливалось этих журналов, тем резче изменялись образ и условия жизни Гааза. Все его личные средства уходили на строительство и оборудование новых лечебных заведений, на пособия больным, арестантам. Быстро исчезли белые лошади и карета, в которой он каждый день выезжал по вызовам к пациентам; с молотка пошла оставленная без «хозяйского глаза» и заброшенная суконная фабрика, бесследно продана была недвижимость, обветшал костюм…

Сам же он отныне живет при больницах. Сперва — в здании Старо-Екатерининской (ныне больница МОНИКИ им. М. Ф. Владимирского, Орловский пер., д. 2), а с 1844 г. — в Полицейской больнице в Малом Казенном переулке (д. 5, ныне здесь находится НИИ гигиены и охраны здоровья детей и подростков; именно там установлен памятник Ф. П. Гаазу).

Доктора Гааза прозвали «святым» не только за облегчение физических страданий заключенных, но и за его истинно христианскую любовь к этим людям. Он старался уменьшить и разделить их душевные страдания, становясь другом и утешителем. Его обращение к арестанту не только исключало слово «каторжник», а предполагало обычное употребление ласковых слов. Доктор Гааз не считал зазорным обнять и поцеловать самого униженного и оскорбленного. Врач сделался духовным пастырем, пользующимся своими правами на врачевание тела, чтобы залечивать душевные раны. «Благодаря ему многие, будучи злодеями при вступлении в стены пересыльной тюрьмы, покидали их для пути в Сибирь, став лишь только несчастными…».
Доктор Гааз чрезвычайно тепло отзывался о русском народе: «В российском народе есть пред всеми другими качествами блистательная добродетель милосердия, готовность и привычка с радостью помогать в изобилии ближнему во всем, в чем тот нуждается». На заданный ему вопрос: почему он, немец, католик, не возвращается из России к своим единоверцам и единоплеменникам, доктор Гааз ответил: «Да, я есть немец, но прежде всего я есть христианин. И, значит, для меня „несть эллина, несть иудея…“ Почему я живу здесь? Потому что я люблю, очень люблю многие здешние люди, люблю Москву, люблю Россию и потому, что жить здесь — мой долг. Перед всеми несчастными в больницах, в тюрьмах».

Веротерпимость доктора Гааза была уникальной. Этот католик знал лучше иного православного все тонкости православной литургии и считал православие сестрой католицизма. Доктор Гааз говорил: «… Для меня образ Спасителя свят, где бы он ни был освящен — в Риме, в Кельне или в Москве. И слово Божье истинно и благотворно на всех языках. На латыни оно звучит для меня привычней и поэтому особенно прекрасно, но душе это слово внятно и по-немецки, и по-славянски, и по-русски».

О «святом» докторе с большим уважением и теплотой писали А. П. Чехов, Ф. М. Достоевский, М.Горький, очень подробную работу посвятил ему известный адвокат и писатель А. Ф. Кони.

В последние годы доктор жил с одним слугой, не покидавшим его до конца. Все, что оставалось от его имущества, все, что он получал от богатых пациентов и благотворителей, Гааз расходовал на расширение больниц, на лекарства, пищу, одежду и другие необходимые вещи для бедняков, арестантов, ссыльных и их детей. Все свое время он проводил в основном в Полицейской больнице, принимая больных. Часто его навещал святитель Филарет, приносили освященные просфоры.

Последние дни Федора Петровича Гааза были мучительны. У него сделался громадный карбункул, но переносил страдания доктор спокойно и мужественно, и лицо его, как всегда, сияло «каким-то святым спокойствием и добротою». Множество людей просили главного священника Полицейской больницы иерея Алексея Орлова отслужить молебен о здравии доктора. Священник поспешил к митрополиту Филарету просить разрешения: молебен о здравии иноверца не был предусмотрен никакими правилами. Святитель Филарет, не дослушав объяснений священника, воскликнул: «Бог благословил нас молиться за всех живых, и я тебя благословляю! Когда надеешься быть у Федора Петровича с просфорой? Отправляйся с Богом. И я к нему поеду». Молебен отслужили, и некоторое время Федор Петрович чувствовал себя очень хорошо. За две недели жизни, которые еще отпустил ему Господь, он объехал все учреждения, которые были им созданы в Москве.

16 августа 1853 г. (ст. ст.) Гааз скончался. В православных храмах молились за упокой души раба Божьего Федора.

За неимением у усопшего личных накоплений, пришлось хоронить доктора Гааза за казенный счет, на средства полицейского ведомства…

На могиле его оставшийся неизвестным друг установил памятник в виде гранитной глыбы с крестом и высеченными евангельскими строками: «Блаженны рабы те, которых господин, пришед, найдет бодрствующими; истинно говорю вам, он препояшется и посадит их, и, подходя, станет служить им» (Лк. 12, 37). Со временем бывшие заключенные оплели оградку могилы «гаазовскими» кандалами.

Шли годы, и добрый доктор Гааз был почти позабыт… Благодаря благородству и таланту юриста и писателя Анатолия Федоровича Кони российская общественность восстановила замечательный образ врача-бессребреника. На годовом собрании Cанкт-Петербургского юридического общества в 1891 г. Анатолий Федорович Кони впервые произнес речь, посвященную памяти забытого было филантропа. В течение 12 лет после выхода в свет книги А. Ф. Кони «Федор Петрович Гааз» (1897) усилиями городских властей и общественности в Москве были устроены все сохранившиеся и до нашего времени памятные знаки, связанные с доктором Гаазом: была приведена в порядок его заброшенная могила на Введенском кладбище, разбит сквер.

Во дворе Александровской (бывшей Полицейской) больницы, где Гааз провел последние годы жизни, в 1909 г. был установлен бюст Ф. П. Гааза, сооруженный по почину главного доктора больницы С. В. Пучкова. Благодарные москвичи собрали деньги на памятник «святому доктору», но скульптор Н. А. Андреев денег за работу не взял. На памятнике написано: «Спешите делать добро». Возле этого памятника стали ежегодно устраиваться детские праздники («У доброго дедушки Гааза»), народные празднества с выступлениями приютских и тюремных хоров; звенящие трамваи выходили из депо с портретами «святого доктора».

Чуть позже в честь Гааза стали называть больницы, институты, общества, фонды, улицы. Правда, в Москве, для которой так много сделал «святой доктор», улицы имени Гааза нет…

В наши дни в честь известного медика названы Федеральное государственное лечебно-профилактическое учреждение «Областная больница имени доктора Ф. П. Гааза, подчиняющаяся Главному управлению ФСИН по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, которая с незапамятных времен принимала арестантов со сложными и трудноизлечимыми болезнями; Фонд социальной помощи имени доктора Ф. П. Гааза в Одессе; детский онкогематологический центр имени Ф. П. Гааза в Перми.

В честь Гааза названа улица города Ессентуки и гимназия города Гомеля; с 1989 года имя Газа носит Немецкая школа в Москве, где обучаются дети работников посольства ФРГ.

Учреждены медаль Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации «Спешите делать добро» (ею была посмертно награждена Анна Политковская), медаль Федора Гааза Федеральной службы исполнения наказаний, премия имени доктора Фридриха Йозефа Гааза Германо-Российского Форума за особые заслуги в области германо-российского взаимопонимания.

В Германии, на родине доктора Гааза в Бад-Мюнстерайфеле, действует благотворительное Общество Фридриха Йозефа Гааза.

Римско-католическая церковь начала процесс беатификации (первая ступень к канонизации — причисления к лику святых) доктора Гааза.

В 1986 г. Академия медицинских наук СССР подарила родному городу Фридриха Иосифа Гааза Бад-Мюнстерайфелю гипсовый слепок московского памятника. В 1998 г. на его «малой Родине» был установлен отлитый на добровольные пожертвования бронзовый бюст Ф. П. Гааза. На цоколе из айфельского базальта — отрывки из письма сестре доктора Вильгельмине с сообщением о смерти брата.

Вот так теперь и стоят разделенные 2 тысячами километров два одинаковых памятника одному замечательному человеку. Эти памятники поставлены не только врачу души и тела, но и служителю долга в самом высоком смысле этого слова. Федор Петрович Гааз понимал, что христианский идеал любви и милосердия не есть нечто, чем можно любоваться лишь издали. Посвятив себя всецело добру, он показал, как следует идти по этому пути. Ему приходилось действовать в очень тяжелые времена, при господстве насилия и неуважения к человеческому достоинству, среди непонимания и оскорблений. «Что может один против среды?» — говорят практические мудрецы, ссылаясь на поговорку «один в поле не воин». «Нет!» — отвечает им всей своей личностью Гааз: «И один в поле воин!» Вокруг него, в память его соберутся многие, и сам доктор Гааз останется в сердцах всех, кто узнает о нем, и как отлитый в бронзе молчаливый укор малодушным, и как утешение жаждущим правды, и как пример деятельной любви к людям.

«Нужно внимать нуждам людей, заботиться о них, не бояться труда, помогая им советом и делом, словом, любить их, причем, чем чаще проявлять эту любовь, тем сильнее она будет становиться…», — писал доктор Ф. П. Гааз.

Именно такая созидающая Любовь и нужна сегодня нашей стране. Ведь Любовь эта перетекает, как в сообщающихся сосудах — от сердца к сердцу.