В наши дни продолжается поиск национальной идеи России. Но единого ответа на эту проблему у современников, похоже, пока нет. Некоторые из них ведут дискуссии по проблемам государственного обустройства России, другие самоотверженно борются со сталинизмом и считают панацеей от всех бед строительство гражданского общества. Многих не устраивает ст.13 Конституции РФ, в которой говорится, что в Российской Федерации «признаётся идеологическое многообразие».
Наследие И. А. Ильина — одного из ярчайших русских мыслителей — остаётся актуальным и востребованным и в наши дни. В нём мы находим аргументированные ответы на многие ответы современности. Напомню лишь об основных его идеях, изложенных в разных трудах: о ценности русской духовности, русском национализме, патриотизме и государственном устройстве.
И. А. Ильин внёс весомый вклад в развитие «русской идеи», о которой первым сказал Ф. М. Достоевский. И. А. Ильин понимал её как совершенствование русского национального самосознания и как историческую миссию России. По его словам, «мы призваны не заимствовать у других народов, а творить своё и по-своему, но так, чтобы это наше и по нашему созданное было на самом деле верно и прекрасно, то есть предметно». По Ильину И.А., «русская идея» должна быть идеей сердца, а идея сердца — есть идея любви, которую он считал «силой всесогревающей, всеотмыкающей и всевидящей». Под идеей любви он подразумевал, прежде всего, естественную тягу человека к совершенству, которую он называл качественной любовью, и считал крайне важной задачей государства воспитание духовности в человеке, развитие его ценностного сознания. Он полагал, что все великие потрясения в человеческом обществе — это результат ожесточения человеческой души, поскольку всё отрицательное в человеке возникает при потере положительного, как тьма при потере света. Все-такие явления — это, в конечном счёте, «кризисы расколотого человека» расщепление психики, что по латыни называется, кстати сказать, шизофренией.
Предпосылками духовного обновления человека И. А. Ильин считал, помимо пробуждения в человеке любви к «ближним», также веру, знание, религию и философию. Но основной предпосылкой духовного обновления он называет всё же веру. По его убеждению, вера является «первичной силой человеческой души» и «реальным центром жизни». Человек постепенно становится тем, во что он верит. Для совершенствования человека важен идеал, поскольку он пробуждает могучие резервы подсознания и вовлекает их в культурное творчество. Духовность он неразрывно связывал с «живым чувством ответственности», был убеждён, что «всё великое и священное идёт изнутри человека» и что никакие внешние реформы не спасут общество сами по себе, если они не сопровождаются внутренним духовным совершенствованием самого человека.
Государство И. А. Ильин понимал как «организованное единение духовно солидарных людей, понимающих мыслью свою солидарность, приемлющих её патриотическою любовью и поддерживающих её самоотверженной волею». Для этого в человеке надо воспитывать понимание неразрывной связи всеобщих и единичных ценностей. Только в этих рамках раскрываются ценностные основы бытия человека, семьи, коллектива, Родины, правосознания и государства. Он был убеждён, что «государство творится внутренне, на духовном и душевном уровнях. Жизнь государства только отражается во внешних поступках людей, а совершается и протекает в их душе. Разложение государства или какого-либо политического строя состоит не просто во внешнем беспорядке, в анархии, в уличных погромах, в убийствах и сражениях гражданской войны. Всё это — лишь зрелые плоды или проявления уже состоявшегося внутреннего разложения».
К национализму он относился как к инстинкту национального самосохранения и считал такой инстинкт «состоянием верным и оправданным», поскольку «из него должно родиться национальное единение, во всей его инстинктивной «пчелиности» и «муравьиности». «Национализм — это естественная забота нации о самой себе, физическом, нравственном, духовном здоровье. Это здоровая, крепкая, естественная реакция нации на давление чужих и чуждых противных ей сил… Значит, об угрозе национализма может кричать лишь чужак для нации, кому противны, ненавистны и крепость нации и её дух».
С позиций «ценностных основ» русской духовности И. А. Ильин подходил и к проблемам частной собственности, разрешение которых, по его мнению, состоит в том, чтобы «сочетать строй частной собственности с „социальным“ настроением души: свободное хозяйство с организованной братской справедливостью». Требования отмены частной собственности он считал «безбожной и нелепой затеей».
Творческое наследие И. А. Ильина является закономерным результатом плодотворного развития русской философской мысли, для которой духовный настрой человека, в том числе и в его трудовой деятельности, являлся более важным фактором, чем прибыль. Неслучайно девизом крупнейшей дореволюционной газеты России «Биржевые ведомости» было: «Прибыль превыше всего, но честь превыше прибыли».
Русская философская школа никогда не противопоставляла «русскую идею» другим народам. Сам И. А. Ильин также считал, что «каждый народ творит то, что он может, исходя из того, что ему дано. Но плох тот народ, который не видит того, что дано именно ему, и потому ходит побираться под чужими окнами». Он видел не только достоинства, но и недостатки «русского духа». Особенности русской души он связывал с нашими пространствами, климатом и историей. В тяжёлых климатических условиях Россия собрала на своих огромных пространствах в единую общность и единое государство сотни народов и сумела защитить их. Две трети времени своего исторического прошлого она воевала, думая не о том, как легче прожить, а о том, как вообще прожить. Но «часто другие народы спасались нашими жертвами и безмолвно и безвозвратно принимали наше великое служение… с тем, чтобы потом горделиво говорить о нас, как о «некультурном народе» или «низшей расе».
Он говорил, что русскому духу присуща духовная свобода, внутренняя ширь, созвучная шири наших равнин, но этой свободе недостаёт дисциплины, оформленности. Отсюда наша тяга к безвластию, беззаконию, произволу, здесь причина колебаний нашего духа между слабохарактерностью и высшим героизмом. Он видел и «другую нашу опасность, которая исходит от наших природных богатств, от убеждённости, что у нас всего много и на всех хватит». Крайности русской души, к которым он относил безумные траты, беспечность, лень, бесхозяйственность, он считал опасными для России. Он также считал опасной тягу русской души к святости, смирению и покаянию, которые приводят нас при крайнем проявлении к самоуничтожению. Вместе с тем он предостерегал нас от того, чтобы искать спасения в «американизме» и предупреждал: «Нет единой общеобязательной „западной культуры“, перед которой всё остальное „темнота“ или „варварство“. Запад нам не указ и не тюрьма. Его культура не есть идеал совершенства… Нам нет спасения в западничестве. У нас свои пути и задачи. И в этом смысл русской идеи».
Мы часто говорим о кризисе духовности. Но кризис духовности — это, прежде всего, кризис её основы — веры. Стремление последователей западных теорий построить «новую Россию» на развалинах многовековых российских традиций лишь обострило социальные конфликты. В. И. Ленин раньше других понял опасность затеи «тонкой прослойки» революционеров насильственно внедрить в православной стране, какой была Россия, «пролетарский интернационализм» и атеизм. Он предупреждал: «После того как мы завоевали Россию…, победители часто попадают под влияние культуры побеждённых народов» На следующий же день после захвата власти «тонкая прослойка» революционеров объявила беспощадную борьбу с мнимым великодержавным русским шовинизмом и потребовала принять на местах соответствующие «энергичные меры». По свидетельству А. В. Луначарского, В. И. Ленин собственноручно дополнил Декрет Совета народных комиссаров от 27 июля 1918 года требованием, «ставить вне закона погромщиков и ведущих погромную агитацию». В письме Л. Б. Каменеву в октябре 1922 года он вновь потребовал дать «бой не на жизнь, а на смерть» великодержавному русскому шовинизму.
Послереволюционная Россия наглядно подтвердила тезис И. А. Ильина о «кризисе расколотого человека», о чём красочно живописали И. А. Бунин в «Окаянных днях» и М.Горький в «Несвоевременных мыслях». «Диктатура пролетариата» на деле оказалась диктатурой «тонкой прослойки» революционеров. Подтвердился и другой тезис И. А. Ильина о государстве как организованном единении духовно солидарных людей. Идея социальной справедливости, интернационализма и классовой солидарности без развития ценностного сознания людей оказалась недостаточной для сохранения России.
В основе русской традиционной культуры всегда была заложена православная мораль. Анализируя провал попыток изменить менталитет русского народа, один из видных последователей К.Маркса — Антонио Грамши пришёл к выводу, что русские, для которых вера, семья, и «матушка-Россия» значили больше, чем международная пролетарская солидарность, так и не смогли принять ленинизм в качестве новой морали. Из этой предпосылки он делал вывод, что «режим, основанный на христианских верованиях нельзя уничтожить, не искоренив эти верования».
Российские либералы изначально исходили из того, что «Россия как страна русских не имеет перспектив» и попытались в 90-е годы вообще изъять из лексикона понятие «русские», запретили упоминать об этом в паспортах, а тех, кто пытался сохранить свою национальную идентичность, называли «фашистами». Смысл этой антирусской кампании очевиден: ведь дом без хозяина — ничейный, а, значит, можно «тащить» из него всё, что есть в нём.
Мы не должны забывать уроков истории, которые убедительно свидетельствуют, что Россия может быть крепким государством только через своё внутреннее единство, в том числе и единство власти с народом. Лозунг троцкистов «о праве наций на самоопределение, вплоть до отделения» расколол Россию как унитарное государство. В настоящее время Российская Федерация в соответствии со ст.5 Конституции состоит из «равноправных субъектов», а входящие в её состав республики /государства/ имеют свои конституции и законодательство. «Суверенизация наций» в России — это последствия политики троцкистов-интернационалистов по вовлечению малых этносов в борьбу с «великодержавным русским шовинизмом». И. А. Ильин называл такой «социалистический федерализм» антинациональным и противогосударственным, «единством без Родины».
Нигде в мире, кроме России, разные нации в одном государстве не имеют право объединяться по этническим признакам и создавать национально-территориальные «государственные» объединения. В США, которые российские либералы и правозащитники выдают за образец демократии, разные нации не имеют права на статус «субъектов федерации». Отсутствуют национально-территориальные объединения и в Германии, и в триязычной Швейцарии.
Первым
«лоном любви и
веры
» И. А. Ильин называл семью. Чтобы разрушить российские семейные традиции либералы стали широко отмечать импортные праздники св. Патрика и
св. Валентина, а
российское телевидение учило молодёжь не
любить, а
«заниматься любовью
». Ратификацию Россией Социальной хартии Совета Европы либералы использовали для внедрения в
школьные программы сексуального просвещения школьников и
ювенальной юстиции. Вместо пропаганды семейных ценностей российская школа должна была заниматься обучением на
зарубежные гранты
«безопасному сексу
» несовершеннолетних по
программе
«Полового воспитания школьников
». Всё делалось для того, чтобы напрочь забыть российские традиции подготовки молодых людей к
созданию семьи, русские обряды сватовства, обручения, венчания.
В заключение хочу особо подчеркнуть, что, несмотря на трудную судьбу вынужденного эмигранта, И. А. Ильин оставался оптимистом в вопросе о будущем России. В статье «О русском национализме» он сказал об этом так: «Тридцать лет терпит русский народ унижения, и, кажется, нет им конца и края. Тридцать лет попирают темные и преступные люди его очаги и алтари, запрещают ему молиться, избивают его лучших людей — самых верующих, самых стойких, самых храбрых и национально преданных, — подавляют его свободу, искажают его духовный лик, проматывают его достояние, разоряют его хозяйство, разлагают его государство, отучают его от свободного труда и свободного вдохновения… Тридцать лет обходятся с ним так, как если бы он был лишен национального достоинства, национального духа и национального инстинкта. Эти года насилия и стыда не пройдут даром, нельзя народному организму «запретить здоровье», — он прорвется к нему любой ценой; нельзя погасить в народе чувство собственного духовного достоинства, — эти попытки только пробудят его к новому осознанию и новой силе. То, что переживает сейчас русский народ, — есть строгий и долгий ученический искус, живая школа душевного очищения, смирения и трезвения. Первое пробуждение, может быть, будет страстным, неумеренным и даже ожесточенным; но дальнейшее принесет нам новый русский национализм, с его истинной силой и в его истинной мере. Когда мы смотрим вперед и вдаль и видим грядущую Россию, то мы видим ее как национальное государство, ограждающее и обслуживающее русскую национальную культуру».
И. А. Ильин верил, что «после длительного революционного перерыва, после мучительного коммунистически-интернационального провала — Россия вернется к свободному самоутверждению и самостоянию, найдет свой здравый инстинкт самосохранения, примирит его со своим духовным самочувствием и начнет новый период своего исторического расцвета».
