Слово о малом добре

(Выступление на VI Сретенских чтениях в г. Вязьма Смоленской области)

Из доклада Светланы Александровны Анисимовой, члена Бюро Президиума Всемирного Русского Народного Собора, мы узнали о состоянии благотворительности в России. Русская Православная Церковь делает свое благое дело милосердия денно и нощно, государство постоянно реализует благотворительные проекты, состоятельные люди объединились в Союз благотворителей и финансируют эти проекты… Но мне показалось, что сидящие в зале учителя, библиотекари, воспитатели детских садов, получающие очень небольшую зарплату, в какой-то момент отстранились от предложенной информации с мыслью: это все очень хорошо, здорово, и мы этому очень рады, но какое мы имеем отношение к этому? Как можно участвовать в делах благотворительности, ежемесячно получая на руки за свой труд сумму, которой едва-едва достает, чтобы обеспечить самое необходимое своей семье?

Выступая в различных аудиториях, я часто сталкивалась с подобной реакцией. Люди спрашивали: а что мы-то можем сделать?! У богачей — деньги, у государства — возможности, у православного священства — подвижничество. А мы — простые люди должны в первую очередь позаботиться о своих близких.

«Каким же образом вы, бедные люди, исполняете заветы Христовы, призывающие быть милосердными и творить милостыню?» — спрашивала я. «Мы подаём нищим», — таким был самый частый ответ.

И правильно, ибо сказано: «Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся» (Мф. 5, 42), «Всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшего твое не требуй назад» (Лк. 6, 30). Милостыня — высокое движение души, проявление милосердия, подающий приближается ко Христу.

Но всегда ли милостыня также душеспасительна для того, кому вы подаете? Уверены ли вы, что человек на ваши деньги пойдет и купит детям своим хлеба и молока? Пойдет ли милостыня ему на пользу или станет средством развращения его души, поощрением греха лени, поощрением наглости и бесстыдства, а то и того хуже — станет частью дохода мафии, которая употребит собранные деньги на криминальные дела?

Я живу в Измайлово, часто хожу в замечательный храм Покрова на Измайловском острове. Несколько лет назад, когда рядом с храмом еще вовсю функционировал Черкизовский рынок, настоятель Покровского храма, отец Владимир Бушуев, однажды на проповеди призвал нас… не подавать милостыню нищим, в изобилии гнездящимся на храмовом крыльце. Кто-то подумает, что я хочу бросить тень на репутацию батюшки. Ничего подобного! Движимый лучшими чувствами, тронутый самыми различными красноречивыми рассказами этих якобы терпящих бедствия людей, отец Владимир решил помочь несчастным. Ведь истории, которые рассказывают сегодня просящие подаяния, — это вам не примитивные прежние «отстал от поезда» или «подайте сыну на операцию»! Теперь, как послушаешь — кто в Беслане пострадал, кто в Чечне, кому грузино-абхазский конфликт жизнь сломал. А до того случались и «бывшие приднестровцы», и «воевавшие в Сербии за славян»! Современные попрошайки и газеты исправно читают, и телевизор смотрят, и, судя по всему, в интернет регулярно захаживают. Они в курсе всех крупных катастроф в стране и с изощрённой выдумкой используют подлинные трагедии истинно пострадавших.

Ведь на другой же день после пожара ночного клуба «Хромая лошадь» в Перми появились на улицах Москвы и в рассылках интернета «родственники» пострадавших, просящие денег на «ожоговый центр»! Правда, сегодня всё меньше и меньше людей верят мошенникам, желающим нажиться на чужой беде. А отец Владимир то, чистый сердцем, поверил. И решил помочь. Не берут вас на работу, потому что прописки нет? Это ничего, это мы преодолеем. Я, говорит, буду вам работу давать, деньги платить. И других попрошу, чтоб вас приглашали работать. Сегодня же и начнём: вымоете полы в храме, вычистите подсвечники, приберёте и приходите за вознаграждением. Но лишь произнёс батюшка это страшное слово «работа», нищие презрительно хмыкнули, а после и попросту заявили: «Мы работать не будем!».

А действительно, зачем им напрягаться, вкалывать? Как правило, сидят они хоть и на улице, но зимой — в добротной тёплой одежде, а летом — на свежем воздухе-то поприятней прохлаждаться, чем в храме грязные полы мыть да воск из подсвечников выковыривать. А денег им и так дадут идущие в храм многочисленные верующие.

А кто не захочет подать, того и за рукав схватят: «Дай! Кто нищим не подаёт, того Бог накажет! Ребёнок твой заболеет, мужа убьют!». И люди подают. Подают, потому что никто не хочет, чтобы их дети заболели или мужа убили. Подают, потому что у них есть совесть. Подают потому, что они — православные христиане. А, может быть, всё-таки не нужно этого делать?

Как это сложилось в нашем сознании, что мы к нищим относимся, как к искупителям наших грехов и вин? Разве кто-нибудь, кроме исповедника, может отпустить нам грехи? Разве кто-нибудь, кроме нас самих, может их замолить: дескать, дам денег, они пусть за меня молятся, а мне некогда?

Нет. Почему же мы потворствуем их притязаниям, смотрим на них, как на «лиц, прикосновенных к вере христианской», «красу церковную, Христову братию, богомольцев за мир»? (И. Снегирёв, Московские полицейские ведомости, 1844 г.). Почему наш добрый народ готов поделиться с попрошайками последней крохой?

Корень этого явления — во глубине времён. Первоначально принципы жития по нищенскому уставу были навеяны лучшими устремлениями самых сияющих столпов христианства. В Румянцевском музее хранится рукопись ХV в. безымянного святого старца, поучающая: «Милостыня дерзновение имеет ко Владытчице невозбранно о душах грешных и от уз тяжких разрешает, к Богу на Небеса возводит: творяй бо милостыню, то друг Божий наречется и в страшный он грозный день великаго Божия неумалимаго Суда Христа умилостивит и добре свободит душу от вечных мук».

По этому слову подвижники веры Христовой и сами жили, и других к тому призывали — имели на то право. Многие из них были так называемые «вольные нищие, отрекшиеся от собственности и в Бога богатеющие, неся крест смирения и терпения» («Памятники», изд. Костомарова, вып. 1, стр. 263).

Я бы с радостью поимённо перечислила всех православных святых, всю жизнь следовавших этому наставлению. К сожалению, это невозможно, потому что их тысячи и тысячи только известных нам, а сколько ещё было тех, о ком не сохранилась историческая память!

Отличались благочестием и русские правители: в 1113 г. вдова Святополкова «разделяет богатство свое» в монастыри; в 1154 г. Ростислав раздаёт «монастырям, церквам и нищим порты, золото и серебро»; в 1187 г. Ярослав Галицкий раздаёт всё своё имение нищим и т. д. О Всеволоде Юрьевиче говорили, что он «кормитель бяшеть чернецом и убогим и всякому чину, яко возлюбленный отец» (Полное собрание русских летописей, т. 2, стр. 221, 390).

Не имей ничего лишнего, довольствуйся малым: если у тебя две рубахи, одну отдай голому, поделись последним куском хлеба, помоги слабому.

Поступай, как Христос. Можно ли извратить столь ясно и чисто изложенное правило духовное? Оказалось, можно. Благочестие милостыни было сильно христианскими подвижниками, но в народе нашем замерло при самом начале. Виной тому и неумение нашего купечества и дворянства благотворить: «Гибнут целые семейства от неимения средств выйти из случайной беды, а между тем щедрая благотворительность неразборчиво распространяется на зрячих „слепых“ и хромых, способных бегать», — с горечью писал историк Курбановский («Современник», 1860 г.).

И «дикие господа», заставлявшие «за копеечку» деревенских ребятишек драться, ходить на голове, купаться в одежде и т. п. (И. Г. Прыжов «История нищенства»); и различного рода господчики вроде того же Снегирёва, которые сам-то явно не бедствовал в жизни, а сидя в богатом доме за сытным обедом любил рассуждать, что-де нищенство — «элемент русской народности».

Нищенство стало бичом русской жизни. Не «богомольцы за мир», а «захребетники, бобыли, беглые, погорелые, ослепшие, спившиеся; идут они перед нами, и масса их постоянно увеличивается» (Архив Калачова, кн. 4, III, стр. 35). «Невиданная вещь, чтобы крестьянин дельный, заботливый, домовитый, пустился в нищенство» («Московские ведомости», 1859 г. № 253).

Милостыня превратилась в пустую формальность, «дело лицемерия», а нищенство — в источник огромных доходов, направляемый и контролируемый мафией.

Историк Бочечкаров писал в голодном 1861 году что, за отсутствием хлеба, крестьяне вынуждены были выкупать хлебные корки у нищих(!): «В огрубелой массе нищих выработались жестокие натуры, личности жестокие и злобные. Возвысившись над своими собратьями, они делались атаманами, старостами, начальниками и давали нищенству дальнейшее развитие. (…) Атаманы нищих собирали детей. Одни из этих детей были несчастными порождениями бедности и разврата, другие — краденые у матери, третьи — сманенные нищими или отданные неразумной матерью на воспитание». Плодились дети и в среде самих нищих, среди порока и разврата. Многих из них намеренно калечили в утробе, потому что уродам подавали больше.

О том, что происходит сегодня — об украденных детях, накачанных психотропными средствами, чтоб спали; об инвалидах-рабах, за кусок хлеба и стакан водки почти круглые сутки мотающихся по трассам, переходам, вагонам; о жестоких законах, царящих в нищенской иерархии — писали много, и ещё будут писать не раз, поскольку эта наболевшая тема не раскрыта и в половину.

Уже в XII веке число нищих стало громадным и всё увеличивалось. В Муроме, например, в 1637 году при храмах на 47 келий «чорных старцов» приходилось 8 келий нищих. В 1574 на Белоозере «старых и увечных, которые бродят в мире — 112 дворов, а людей в них живут 189 человек»! (Румянцевский архив, Акты Юридические, стр. 256).

Тут российское общество опомнилось и принялось с нехорошим явлением бороться. Обличали его подлинную суть многие: Царь Феодор Алексеевич в указе 1682 года говорит, что «по улицам бродят и лежат нищие; притворные воры, прося под окнами милостыни, подмечают, кто и как живёт, чтоб после обокрасть, малых ребят с улицы крадут, и руки, и ноги им ломают и на улицы их кладут, чтоб люди, на них смотря, умилилися, и больше им милостыни давали». Кстати, этот государь повелел несчастных детей у нищих отбирать, лечить их и учить наукам и мастерствам, а также «наставлять по разуму Закона Божия». «Отдаляли» от себя их Иоанн Грозный и патриарх Иоаким. Но настоящие меры принял только государь Пётр 1. По примеру Феодора Алексеевича, учреждал для них приюты, мастерские (шпингаузы) для женских работ, как то: прядение, шитьё, тканьё; даже выписал голландских мастеров для обучения и материалы: гайки, щётки, льну чесального 12 золотников и т. д. Но… «пошли все эти прядильные мастерские вместе с их гайками и щётками туда же, куда и приюты», — сообщает И. Г. Прыжов.

Работать нищие не любили и не собирались.

О том, что в финансовом плане мафия нищих — организация более чем доходная, говорят даже цифры тех лет: «Нищие за наём взятых ими детей платили по 80 копеек ассигнациями и по рублю в день, а за уродливых и по 2 рубля» (Чтения Общества истории древностей, 1861 г., кн. 1).

Можно прикинуть сумму, которая добывалась ежедневно! Миллионы копеечек, серебряных монет, ассигнаций складывались (и складываются сегодня) в астрономические суммы.

Сегодняшние нищие зачастую даже и не притворяются несчастными «подвязав руки, такожь и ноги, а иные и глаза завеся и зажмуря». А так прямо, в добротной одежде, даже без «притворного лукавства», внаглую просят и даже требуют денег. Бывает: опустит человек в шапку или в руку скромную мзду, а она… тут же летит ему в спину!
— Что ты мелочь подаёшь?! — орёт «бедняк». — Это не деньги! Сотню давай!

По христианскому обычаю мы должны подавать помощь, а не откупаться деньгами. Помощь тому, кто в ней действительно нуждается. Ведь рядом с нами зачастую живут люди, которые нуждаются по-настоящему: так лучше бабушке-инвалидке хлеба, молока купить, полы у неё в доме помыть; ребёнка алкоголички какой-нибудь выкупать да вычесать, да чаем напоить с булками, которых он дома не видит. Посидеть с детьми многодетной матери; парню-студенту иногороднему рубашку постирать; для недужного в аптеку сбегать… да много ещё чего можно сделать, если внимательно вокруг себя посмотреть.

Конечно, неправильно огульно клеймить всех просящих подаяние. Есть среди них, наверное, и вправду терпящие бедствие люди. Есть ситуации, когда попавшему в беду действительно нужны деньги, чтобы оплатить дорогое лечение или операцию. Были бы — любой бы из нас отдал бы с радостью хоть тысячи, хоть десятки тысяч рублей, чтоб спасти жизни детей на Каширке, потерпевших крушение на «Невском экспрессе» людей или в ином трагическом случае! Но сегодня у таких, как мы, кто не ворует, не жульничает, почти ни у кого лишних денег нет. Так давайте же помогать друг другу добрыми делами. Как нам Господь заповедал.

Шесть лет назад я написала статью для журнала «Русский дом» на эту тему, которая называлась «Нищета не в карманах». Статья вызвала широкий резонанс, ее перепечатали свыше сорока православных и светских сайтов, в том числе «Православие.ru», «Русская Народная Линия», сайт Александро-Невской лавры Санкт-Петербурга и многие другие. Задело за живое многих, кто сталкивался с тем, что его благая посильная денежная милостыня оказывалась в недостойных руках. Читатели были единодушны в одном: подавать милостыню, конечно, нужно, но и стараться, чтобы она была благонаправленной, тоже нужно! И если нет возможности помочь действительно нуждающемуся в помощи человеку материально, нужно помогать малыми благими делами. Выслушав сегодня доклады на секции преподавателей ОПК в школах, я была потрясена рассказом о детском Центре «Милосердие», восхищена и теми людьми, которые работают там, и теми, кто им помогает, чем может — бескорыстно, искренне делится последним. Очень понравился мне замечательный рассказ Людмилы Александровны о ее работе с детьми под девизом: «Малые дела ведут к большому добру». Отец Иоанн Крестьянкин говорил в «Слове о малом добре»: «Многие люди думают, что жить по вере и исполнять волю Божию очень трудно. На самом деле — очень легко». «Истинно, истинно говорю вам, кто напоит одного из малых сих только чашей холодной воды во имя ученика, не потеряет награды своей». В этом слове Господнем — высшее выражение важности малого добра. «Благословен грядущий — в каком-либо смысле — во имя Господне», во имя Христа, — продолжает о. Иоанн. — Дух, имя Христово придают всем вещам и поступкам вечную ценность, как бы ни были малы поступки. И простая любовь жертвенная человеческая, на которой всегда лежит отсвет любви Христовой, делает значительным и драгоценным всякое слово, всякий жест, всякую слезу, всякую улыбку, всякий взгляд человека».

Я в Сретенских чтениях принимаю участие впервые. И с радостью буду участвовать еще! Я счастлива, что познакомилась здесь с прекрасными людьми, истинными православными, которые жизнью своей, «действенным малым добром» претворяют в жизнь ежедневно, ежечасно заповеданные нам Христом принципы. Это и есть проявление милосердия — не земным богатством делиться, а душевным.

А те, кто хочет денег, требует денег, да побольше, не ударив палец о палец, — этим помогать не надо. Их надо заставлять работать. Прав был отец Владимир.