Путь к спасению как педагогическая проблема

(Выступление на VI Межрайонных образовательных Сретенских чтениях)

Для современного человека духовный смысл понятия «СПАСЕНИЕ» носит абстрактный характер. Отчего и для чего меня надо спасать, когда я и так живу не плохо? А если и плохо, то в этом виноваты все вокруг, начиная от верховных властей и кончая самым близким родственником, только не я сам.

Реально спасение понимается как избавление от конкретной опасности, угрожающей жизни и здоровью, то есть физическому существованию. Причем сама эта опасность может носить безусловный и условный характер. Безусловный характер — это то, что может привести к летальному исходу. Спасение от такой опасности — умение вести себя в экстремальной ситуации, на что направлены уроки «Основы безопасности жизнедеятельности». Условный характер носит опасность, которую можно «держать под контролем». Например, пьянство или курение, которые, конечно, представляют опасность для личности, но в отведенном месте, в малых дозах, в хорошей компании не только допустимы, но и полезны для общения, эмоциональной разрядки, снятия стресса. Поэтому надо просто знать «свою норму» потребления и не допускать ее превышения.

За этими реалиями духовное содержание понятия «СПАСЕНИЯ», как возврат человека к Богу, соединение с Ним, обретение Царства Божия становится размытым, так как современному человеку, воспитанному на гуманистических идеалах, не ясен смысл такого жизненного пути. Ему его жизненный путь представляется в целом КОНЕЧНЫМ, смертным, но не ВЕЧНЫМ, бессмертным. Как не ясно ему и христианское понимание души, так как светская антропология исходит из представления о человеке, как о двухчастном существе, имеющем ТЕЛО и ДУШУ, причем ДУША — это не отдельная субстанция, а свойство высокоорганизованной материи, при этом СОЗНАНИЕ-либо синоним души, либо ее проявление. Поэтому ПСИХОЛОГИЯ изучает свойства сознания, а ПСИХИАТРИЯ лечит, различными методами меняя качественные характеристики высокоорганизованной материи.

Как в таком случае строить педагогическую модель воспитания, направленную на СПАСЕНИЕ человека, как путь его возврата к Богу?

Для начала попробуем разобраться в принципиальных различиях между концепциями гуманизма и христианства, так как при беглом взгляде «со стороны» может показаться, что между ними много общего. Например, этические представления о достоинстве и уникальности личности, ее свободе, о том, что люди должны жить в мире и согласии, уважать права и свободы друг друга. Но это сходство внешнее, так как для христианина в основе этих понятий лежит следование Божественной воле и восстановление в себе образа и подобия Творца, а у гуманиста — стремление удовлетворить свои потребности.

Сторонники секуляризованного гуманизма утверждают, что между ним и христианством нет различий, так как оба эти мировоззрения направлены на духовное возрастание и совершенствование человека, заботу о нем и его спасение, гуманное воспитание и гуманизацию межличностных отношений. Но при этом они лукаво умалчивают, что в своей основе их гуманизм антропоцентричен, так как главным является не Создатель, а человек. При этом некоторые системы напрямую отрицают существование Бога. Однако в наш век немодно быть атеистом, поэтому современная релятивистская философия рассматривают Творца как абстрактный высший разум. Это тот «карманный бог», который «в душе» и следование за которым не требует изменения собственной жизни в соответствии с его законами, что удобно и комфортно. В любом случае, для гуманиста основой всего является индивидуум, личность — высшее существо, продукт естественного отбора природы, «разумная обезьяна», о чем продолжают повествовать школьные учебники по биологии.

В противоположность этому христианское мировоззрение базируется на том, что в основе мироздания — Бог и Божественная воля, а человек создан по образу и подобию Всевышнего. И христианский гуманизм в корне отличается от его секуляризованного аналога, так как он теоцентричен. «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына своего единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3,16). Собственно вечная жизнь с Богом и есть преодоление смерти, избавление от нее, то есть СПАСЕНИЕ.

Различие антропоцентричного гуманизма и христианства приводит к последующим противоречиям. Гуманист считает, что любое зло является следствием внешних факторов: природы, государственной власти, действий классового противника, а значит, основой мироздания являются не любовь и добро, а вражда классов и людей. Из этого следует, что взаимная ненависть и соперничество людей являются объективно существующими и нормальными явлениями.

Для христианина же зло — лишь проявление конкретного действия, как объективно не существует тьма, а это лишь отсутствие света, или холод, как отсутствие тепла. Поэтому зло — это отсутствие любви, добра и милосердия, как результат человеческого выбора.

Отказ от Бога приводит гуманиста и к отрицанию голоса Божия в душе (того, который христиане называют совестью). В итоге, согласно гуманизму, индивидум сам может определить, что ему подходит, а что нет, и в соответствии с этим предпочесть то или иное действие, что и утверждает современный релятивизм.

Христиане же полагают, что у человека нет такого телесного органа, который позволил бы ему безошибочно выбрать нравственно полезный для себя путь и видеть глубинные причинно-следственные связи всех своих поступков и их последствий. Нет такой науки, которая могла бы помочь определить границы добра и зла в каждом конкретном случае. Решение как серьезных мировоззренческих, так и постоянных житейских проблем всегда ставит человека перед выбором, последствия которого могут сказаться не только на его жизни сразу, но и на судьбе его потомков. И только голос Бога в душе и Богообщение позволяют найти выход, не нарушающий интересов и нравственных устоев человека.

В безрелигиозном гуманистическом мировоззрении отсутствует понятие греха, а бессовестным считается поступок, который является преступлением юридической нормы. Высшим нравственным идеалом становится разумный эгоизм, основанный на формуле: «не делай другому того, что не хочешь потерпеть сам». При таком подходе главное место в привитии этических норм и нравственных понятий начинает занимать воспитание ребенка в духе соблюдения правовых норм, а не в пристальном внимании к своему внутреннему миру и своей совести. В таком случае для человека всегда есть соблазн («если никто не видит») пренебречь внешним законом: ведь «если нет Бога, то все позволено» (Ф. М. Достоевский). А это создает почву для двойных стандартов.

В христианстве же граница между грехом и праведным поступком носит не юридический, а нравственный характер. Основой отношений является жертвенная, бескорыстная любовь к Богу и к ближнему, милосердие, а любое отклонение от этого пути в итоге приводит к неправедным действиям, опасным для нравственного здоровья человека.

Базируясь на протестантской этике и абсолютизируя естественные потребности человека, современное гуманистическое мировоззрение допускает нарушение нравственной нормы, если это не противоречит юридическому закону. Более того, существование человека и общества, как полагают гуманисты, невозможно без такого нарушения («мелкого греха»), но главное сделать «грех цивилизованным», то есть приписать ему свойства человеческого естества. Поэтому естественными, то есть свойственными человеку, становятся такие «мелкие человеческие слабости», как курение, супружеские измены, пьянство, аборты, которые допускаются в определенных местах и специальных учреждениях. Это придает им особый шарм, изящество и формирует понятие о «культуре потребления», то есть соблюдения чувства меры. Это уже не грех, а искусства, появляется иллюзия, что его можно контролировать.

Но в православном понимании «нет такого желудя, в котором не было бы дуба» (архиепископ Иоанн Шаховской), то есть даже самое малое отступление от нравственного идеала разрушительно для человека, так как появление одной страсти неизбежно влечет за собой и все остальные.

В этом одно из коренных отличий секуляризованного гуманизма от православия. Первый полагает, что хоть человек — высшее существо, но святость не может быть его идеалом, так как борьба с собственным естеством невозможна. Поэтому и СПАСЕНИЯ, как возврата к Богу, нет, как нет и Самого Бога, как личности, а есть, в лучшем случае, Бог, как некая абстрактная идея.

Православие же утверждает, что только идеал святости может быть достоин замысла Бога о человеке, поэтому духовное воспитание должно быть направлено на восстановление единой жизни с Творцом, утраченной после грехопадения прародителей, преображение естества человека, его духовное и нравственное становление, то есть на СПАСЕНИЕ человека. Поэтому смысл воспитания — в обожении человека, обретении им образа и подобия Создателя.

Все естественные потребности гуманиста связаны с земной жизнью, и они должны удовлетворяться, что регулируется законом. Данное положение лежит в основе деятельности современного правозащитного движения, которое требует соблюдения любых естественных прав человека. Идеал гуманиста о всесторонне развитой личности и ее самоактуализации искажает саму сущность человека, так как пытается построить его воспитание на удовлетворении потребностей, границы которых определить невозможно. Отсюда противоестественная для православной культуры борьба за права сексуальных меньшинств, легализацию однополых браков, оправдание абортов, эвтаназии и иных пороков.

Христианство же рассматривает земной путь как подготовку к жизни вечной, и от выбора человека здесь и сейчас зависит дальнейшая судьба его бессмертной души. Поэтому воспитание в православной культуре — это иерархический процесс формирования личности, а не всестороннее ее развитие и самоактуализация.

И православная культура, и гуманизм утверждают, что человек — существо свободное. Но свобода христианина — в добровольном следовании за голосом Бога в своей душе, а гуманиста — за естественными потребностями. С точки зрения гуманиста, христианин, как раб Божий, связан многочисленными путами ответственности перед Богом и людьми, а для христианина, гуманист — раб самого себя, своих потребностей и желаний.

Кто прав? Ответ на этот вопрос каждым педагогом и есть выбор модели воспитания, а применительно к теме нашей встречи — к какому СПАСЕНИЮ мы будем готовить наших детей?

В педагогике действует закон сообщающихся сосудов, а учитель может дать ребенку только то, что имеет сам.

СПАСЕНИЕ самым тесным образом связано с внутренним состоянием человека. На вопрос книжников, когда откроется Царство Божие, Христос ответил, что «не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: „вот оно здесь“, или „вот там“. Ибо, вот, Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17, 20–21). Поэтому начало СПАСЕНИЯ — это познание самого себя, так как, познавая себя, человек отвечает на главный вопрос — кто он есть и в чем смысл его жизни. Это путь открытия в себе духовного зрения, как прозрение слепого, когда «Иисус сказал ему: иди, вера твоя спасла тебя» (Мк., 10, 52). А признание себя образом Божием, а не «разумной обезьяной» и есть начало пути к Богу, возвращение к Нему.

Поэтому цель курса «Основы православной культуры» — это не красивый рассказ о храмах около дома, а изменения в самом доме, это помощь ребенку в прозрении, в открытии духовного видения себя и смысла своей жизни, как пути возврата к Отцу блудного сына. Что и есть ПУТЬ СПАСЕНИЯ.