Ювенальная юстиция подменяет понятия

Беседа журналиста П.Журавлева (студия «Голоса России») 7 августа 2012 года с Ириной Яковлевной Медведевой, директором Института демографической безопасности, членом правления Российского детского фонда, членом Совета Международной общественной организации «Союз православных женщин».

Журавлев: Группа российских ученых и деятелей культуры общим числом более 40 человек в открытом письме президенту, правительству и парламенту выступила против ювенальной юстиции. «То, что таится под маской защиты детей, представляет собой грубое, бесцеремонное и беспрецедентное по своим последствиям вторжение в семью, а это святая святых любого полноценного общества», — говорится в этом письме.
В том числе его подписали космонавт Георгий Гречко, писатель Юрий Поляков, режиссер-мультипликатор Юрий Норштейн, телеведущий Михаил Леонтьев и гость «Голоса России» Ирина Медведева.
Ирина Яковлевна, сначала я хотел бы определиться с терминологией. Ученые говорят, что 50 процентов всех ошибок происходит именно из-за проблем с терминами. Что понимается под ювенальной юстицией?

Медведева: Во-первых, многим людям непонятно слово «ювенальная». Это юстиция, специально созданная для несовершеннолетних. По латыни juvenalis — это юный, юношеский. Соответственно, это юстиция, которая будет специальным образом, я подчеркиваю, защищать права несовершеннолетних людей. Несовершеннолетие у нас определяется до 18 лет включительно по международной Конвенции по правам ребенка, которую наша страна приняла одной из первых 21 год назад (скоро будет 22 года).

Журавлев: Почему же мы так боимся этой ювенальной юстиции?

Медведева: У нас в этом несчастье (ювенальная юстиция — это, конечно, несчастье для страны) есть и своя радость — возможность посчитать цыплят по осени. В странах, которые принято называть цивилизованными, странах Запада ювенальная юстиция есть уже очень давно. Во Франции вообще с 1945 года, в других странах несколько позже. Но, во всяком случае, она себя там показала в динамике.
Я думаю, что начиналось это с чего-то очень хорошего, потому что это появилось после войны, когда по понятным причинам было много детей-сирот и о них нужна была какая-то специальная забота. И для них, может быть, была полезна специальная юстиция, потому что многие дети стали беспризорными, а следовательно, стали легкой добычей для всяких негодяев.

Журавлев: Я позволю себе процитировать одну заметочку из Интернета: «Целенаправленная работа по реформированию системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних, а также сопутствующие изменения в законодательстве встретили существенное сопротивление со стороны российской общественности». Красиво, правда?

Медведева: Да, красиво.

Журавлев: Получается, что вы возражаете против профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних?

Медведева: Я возражаю против того, что в естественных науках принято называть превращенными формами. Этот термин, хоть он и из естественных наук, очень подходит для нашего разговора. Например, перед нами стакан с водой. Мы видим сосуд, который по форме является стаканом, и мы предполагаем, что это действительно стакан, то есть сосуд, в который наливают жидкость. А превращенная форма — это когда что-то выглядит, как стакан, а на самом деле является вообще чем-то другим, например, ракетой дальнего действия.

Журавлев: Кстати, туда тоже в некоторых случаях наливают жидкость, но совсем другую.

Медведева: Да. Не будем сейчас тратить время на эти фантазии. Я просто хочу сказать, что когда мы слышим о беспризорниках, то наше гуманное сердце, конечно, отзывается на это, и мы рады, когда что-то еще создается для этих несчастных детей.
Хотя я бы сказала, что этих несчастных детей плодят, как будто это карпы в пруду при ресторане. Сначала их плодят, а потом думают, как бороться с беспризорностью. Надо перестать их плодить прежде всего. Но это, как принято говорить, тема другого разговора.
Вся ювенальная система, идеология, практика и, в частности, несчастные беспризорники — это типичная превращенная форма. Если можно так сказать, это такая информационно-психологическая бомба, которая обличена в густую сладкую глазурь гуманизма. Вот с чем мы имеем дело…